Дом Немилосердия
Шрифт:
В полдень ко мне заглянул Илай.
— Сидишь? — поинтересовался он неловко. Я кивнула. — Может… пойдем хоть потанцуем, а?
— Потанцуем? — усмехнулась я горько. — Среди всех этих людей… я одна, как проклятая… ни семьи, ни чести…
— Я твоя семья, — сказал он, подошел и сел рядом. — Если ты этого захочешь, я буду твоей семьей. Хотя бы на сегодняшний вечер.
— То есть это значит «настало время выйти в свет с новой подружкой»? — съязвила я, сама не понимая, почему.
— Ну да, ты у меня не первая, — Он накрыл мою руку своей. — Но давай так, чтобы последняя, ладно? То есть это значит… замуж за меня выходи.
— Шуточки
Итак, еще один аргумент в копилку доказательств «почему Тара Темпл — дура»: ей предложили выйти замуж, а она решила выйти потанцевать.
Мы пришли в зал, с которого все и началось — зал, где проходила вечеринка для посвященных. Это было так давно, что казалось, будто прошла целая жизнь. Но даже если это и не так, то один факт никто не смел бы отрицать: между девочкой, которая облила «индюка напыщенного» коктейлем и девочкой, которая смешала свою кровь с его слезами, пролегала пропасть… По залу рассредоточились счастливые парочки и целые семьи — отцы и сыновья, матери и дочери, братья и сестры. Играла музыка, и мелькание огней создавало какую-то особенную, дурманящую атмосферу счастья. Не было никого из руководства, но на наше с Илаем совместное появление никто толком не обратил внимания. Ну, пришли парень с девчонкой — первые и последние, что ли? Это было странно, но приятно — не чувствовать себя в центре внимания.
Одна из сестер-блондинок сидела на коленях у высокого темнокожего парня с ослепительной, как в рекламе, улыбкой, а он нежно гладил ее волосы. Логан и его мама, совсем молодая белокурая красавица, остановились у бара и вполголоса обсуждали меню. Касси и ее тетка уселись в самом уголке и довольно мило о чем-то беседовали. Мы же с Илаем медленно двигались в такт старой, как мир, и непривычно печальной песне, которая совсем не подходила к этому событию. Я вспомнила — это песня из давно забытого ретро-фильма о молодом художнике и красивой девушке, которая была чужой невестой, но они все равно полюбили друг друга. Полюбили друг друга на огромном корабле — и вместе с кораблем пошли ко дну… Или нет? Или, может, ко дну пошел только он, отдав ей свое место на спасательном плоту? Да, только он…
Так что же это, если Гарнизон пойдет ко дну, то он утащит Илая вместе с собой, а я останусь одна?
Не хочу!
— Илай, послушай, — начала я, прижимаясь к нему. — Ты знаешь эту музыку? Знаешь, про что она и откуда?
— Конечно, знаю, — ответил он с усмешкой. — Боже мой, Тара, не знать «Титаник»! Думаешь, я совсем допотопный динозавр?
— Как будто это про нас с тобой, — сказала я задумчиво. — Как будто это сигнал. Как будто смысл, как будто знак… про нас… про всех.
— Любимая, тебе мерещится вселенский заговор даже там, где его в помине нет, — снова усмехнулся Илай и поцеловал меня в лоб. — Милая, это просто песня. Просто красивая песня… под которую ты танцуешь, как просто красивый слон!
Я хотела улыбнуться и даже подколоть его в ответ, но не успела. До боли знакомый звук, как лезвие, резанул меня по ушам и затих где-то в глубине черепной коробки.
Сигнал тревоги…
Шарп?
— Послушай, мне нужно выйти, — Я аккуратно, но поспешно высвободилась из рук парня и выпрямилась. — Не танцуй ни с кем, кроме меня, договорились?
— Договорились, — кивнул он. — Ты на минутку или как?
— Как получится… — ответила я туманно и бросилась в сторону коридора.
Я не знала, зачем я это делаю. Что-то на уровне рефлексов погнало меня вперед, и ноги сами несли меня по знакомому маршруту. Коридоры были пусты и темны, и это только придавало мне сил и ускорения. Я летела, как локомотив, не замечая ни земли под ногами, ни стен вокруг себя. Летела вперед, не отдавая себе отчета в том, что я делаю и зачем я это делаю.
Летела… пока на повороте не столкнулась с Логаном.
— Ты! — зашипела я, чуть было не врезавшись в него. — Ты что здесь делаешь? За мной шпионишь?
— Очень надо, — огрызнулся он и осмотрелся по сторонам, как если бы нас поджидала какая-то опасность. — Ты-то зачем примчалась? Он тебя не звал!
— Кто? — спросила я требовательно.
— Шарп!
Меня как молнией пронзило.
Логан — инсайдер Шарпа.
Как и я.
— Я… он… мы не… — залепетала я, отступая назад, но тут же совладала с собой. — Я не знаю, что случилось, я просто слышала сигнал! Ты знаешь, Логан? Ты вообще понимаешь, что происходит?
— Да ни черта я не понимаю! — крикнул он и замер, делая глубокий вдох. — Погоди, что это? Дым?..
Я схватила его за руку и рванула вперед.
Уже в последнем коридоре все стало предельно ясно. Дым валил отовсюду — казалось, им были пропитаны даже стены. Зажимая рот и нос ладонью, мы пробивались сквозь этот дым, и цветы жасмина сквозь пелену казались как будто седыми. Но мне было плевать на цветы и на дым — я догадывалась, кто ждет нас в конце пути, в этом ядовитом дурмане, от которого кружилась голова и слезились глаза. И в голове, как метроном, звучали одни и те же слова — слова, которые все объясняли и одновременно делали все только сложнее.
Спаси врага своего, спаси врага своего, спаси врага своего…
Я кое-как нащупала ручку двери и вскрикнула, когда горячий металл обжег раненую ладонь. Дверь оказалась открытой, а из квартиры валил душный, горький, едкий, смертельный дым.
Я распахнула двери.
— Шарп!..
Глава тридцать четвертая
Меня тут же обдало горячим дымом, и я закашлялась, но не отвернулась. Полыхал камин, догорала обшивка дивана — того самого дивана! — и тлели занавески. Дым валил отовсюду, и я прищурилась, чтобы хоть что-то разглядеть. В груди снова заколотилось — нервно, рвано, бешено; как будто это я, я умирала в этом дыму и кто-то внезапно пропустил сквозь мою грудь сильнейший разряд. Но для того, чтобы все увидеть, не нужно было долго вглядываться в дым.
Шарп лежал на спине посередине комнаты, а пол вокруг был усеян мелкими и крупными осколками. Журнальный столик, чертов журнальный столик, сообразила я внезапно и решительно бросилась в дым. Сзади раздался окрик Логана, и он больно резанул по ушам, но я даже не различила слов. Я рванула вперед, схватила коммандера за плечи и кое-как оттащила подальше от огня; просто чудо, что на нем не успела загореться одежда. Битым стеклом было усыпано все вокруг, и несколько старых порезов снова открылись, но я как будто не почувствовала боли.