Дом старого барона
Шрифт:
– Прошу вас...
– бормотала она, пока он пытался стряхнуть ее или взять за шиворот, будто нашкодившего зверька.
– Пусть мы не поедем в город... Оставьте книги... Вы сами говорили, что они принадлежали бабушке, и что они дороги вам...
– Ты дороже мне любых книг, несносная девчонка. Но твое непослушание выводит меня из себя!
– процедил барон.
– Где розги?
– взревел он так, что затряслись стены.
– Твоя мать было чудесной и послушной девочкой, пока не встретила твоего отца! Твой дядя никогда не смел даже помыслить говорить со мной в таком тоне!
Она прикусила губу,
– Розги в детской, - услужливо заметил слуга, появившийся как раз вовремя, чтобы подать барону его вечернее подогретое вино.
– Мой господин, у вас просит аудиенции какая-то женщина.
– Сейчас?
– барон фон Ринген приподнял бровь и взял бокал.
– Я же велел никому не появляться близ моего дома!
– Она говорит, что это очень важно.
– Кто она?
– Какая-то старуха... Крестьянка.
– Дай ей талер и гони ее в шею!
– Вот как теперь вы привечаете странников, барон фон Ринген...
– старуха уже стояла в дверях и нахально усмехалась, глядя на барона.
– Кто бы мог подумать, кем станет маленький юнкер!
У барона отвисла челюсть, и Матильда впервые увидела растерянность на лице своего деда, который всегда знал, что и как нужно делать.
– Откуда ты здесь?
– спросил он переменившимся голосом.
– Как ты сюда попала?
– Я здесь всю жизнь живу, - сказала старуха просто.
– Уж всяко дольше тебя. Дай Бог памяти, когда ты вернулся? Лет двенадцать назад?
– Матильда, наверх!
– скомандовал барон фон Ринген, не сводя глаз со старухи.
– Шахматы оставь! Слуги уберут. И не думай, что я забуду о твоем поведении.
Матильда неохотно слезла со стула. Она внимательно взглянула на старуху, и та ответила ей ровно таким же пристальным взглядом, который будто бы проникал внутрь ее души. Она покраснела и опустила голову.
– Что это у тебя - вроде девка, а от парня не отличишь?
– услышала Матильда, пока поднималась по лестнице. Она перегнулась через перила, чтобы услышать дедов ответ, но проклятый слуга на кухне нюхнул чересчур много табачку и расчихался так, что заглушил слова барона. Матильда прикусила губу, воровато оглянулась и сняла домашние туфли. Дед так и так обещал ее выпороть, так чтобы и не подслушать их разговор?
Она спряталась за сломанными часами, которые отбивали время, когда им вздумается. Отсюда было видно, как ее дед пододвигает крестьянке кресло, все еще не выпуская вино из рук, и Матильда протерла глаза от удивления. Может быть, это какая-нибудь знатная дома, которая прячется от кого-нибудь?
– Вот вино, - неловко сказал Рейнеке, барон фон Ринген.
– Хочешь?
– Не откажусь, - Магда глядела, как он не может решить, как подать ей бокал, и забрала его себе.
– Как Ганс?
– спросил он.
– Умер, - коротко ответила она.
– А как милая Анна?
– Тоже, - хмуро ответил барон.
– Постой, но это уж ты должна бы знать!
–
– Но я же почтенная старуха, то бишь, вежливая.
– Вежливость и ты, - барон фон Ринген покачал головой, и Матильда подумала, что с ним что-то случилось. В любое другое время он бы выставил старуху за дверь, а то бы еще и высек ее. Она видела только спину деда, и тот то и дело заслонял от нее старуху.
– На себя посмотри, - посоветовала ему Магда.
– Ладно, я сюда не лясы пришла точить и не вспоминать старые времена. Ну-ка, скажи мне, что там с твоими старыми привычками, из-за которых у тебя были неприятности?
– Какими еще привычками?
– ощетинился старой барон так, что Матильде показалось, будто у него встала дыбом даже косичка от парика.
– А вот этими самыми, - она ткнула ему в грудь бокалом.
– Полнолуние, охота...
– Не твое дело, женщина!
– Ошибаешься, - с явной угрозой сказала Магда. Она залпом выпила вино.
– Очень даже мое. Но я уже вижу, ничего не переменилось... Бегаешь от инквизиторов и охотников? Пытаешься не злиться? А чьл твоя внучка?
– С ней все нормально!
– рявкнул барон.
– Какого дьявола я должен отвечать на твои вопросы? Чего тебе вообще надо? Я никому не мешаю в этом Богом забытом месте, и все идет как надо.
– Да? Да ты из собственной шкуры сейчас вывернешься, чтобы не отвечать на мои вопросы. Слушай сюда, юнкер, ты меня знаешь. Я все равно найду след и, если ты или кто-то из твоих родных окажешься виноват, сделаю так, что вы будете бежать отсюда, теряя портки!
– Я ума не приложу, о чем ты твердишь!
– Моя внучка в беде, - отрезала Магда.
– И, если ее сожгут на костре, как ведьму, ты отправишься следом за ней.
Она поставила бокал на стол и встала.
– Ты меня понял, - утвердительно сказала старуха, и Матильда сжала кулак. Дед должен был сейчас показать ей, где раки зимуют, а не стоять столбом как Глупый Петер!
– И приглядывай за своей внучкой... Она из тех, кому легко обернуться волчонком, а с твоей заботой это легче легкого.
– Не твое дело, - опять пробормотал дед. Он оперся на стол кулаками, исподлобья глядя на крестьянку, которая смела угрожать ему. Матильда мысленно приказала ему проучить старуху, но он ничего не делал, хотя сам всегда твердил, что в ответ надо удар надо бить без размышлений. Старуха скользнула по ней взглядом, пока шла к дверям, и девочка задержала дыхание, пытаясь слиться с тенью; гостья, кажется, не заметила ее и не поменяла презрительного и высокомерного выражения лица, даже когда дед крикнул ей вслед убираться.
Выйти Матильда не посмела, поскольку дед с размаху скинул латунный бокал на пол, и тот погнулся, жалобно и глухо звякнув. Она видела, как старый барон с размаху сел в кресло, где только что была гостья, рванул пуговицы на старом дублете, и часть из них покатилась по полу, проваливаясь в щели между старыми досками. Дед потер сердце, недобро хмурясь, а затем заревел на весь дом, подзывая к себе слугу.
– Немедленно в деревню, - сказал он, заикаясь от еле сдерживаемой ярости.
– Узнай, что там произошло! Готовь мое платье и церемониальный меч. Матильду не выпускать! Держать ухо востро!