Дом Ветра
Шрифт:
Она не знает о нем. Даже не подозревает, как он ею любуется, когда девушка прогуливается по Виктории-роуд с подружками. Впервые он увидел ее стоящей неподалеку от их дома. На ней было простое вишневое пальто, на плечи падали мелкие шоколадные кудри, она явно кого-то ждала. Ему, как бывшему разведчику, не составляло труда узнать, кто она такая. И уже через неделю он знал имя своего объекта вожделения. Дафна Коллинз, дочь композитора, сочинявшего музыку для фильмов; ее мать умерла шесть назад. Дафна сама училась музыке, жаль, что в шумном городе не было слышно ее игры.
Джастин вышел на улицу, ночные краски давно сгустились, воздух приятно холодил кожу, тусклый
Многие предпочитали пить, но это не для него, совсем не для него. В слабом свете он увидел знакомую женскую фигурку, куда-то идущую. Джастин следил, как она удаляется от своего дома в неизвестном направлении. Он решил пойти следом. Улицы местами плохо освещались, и кто только не бродил в это время. Он услышал крик и быстрее бросился в переулок. Двое кинулись на утек, когда один из них получил кулаком в скулу, а второй в пах ногой. Джастин подошел к девушке; наверное, они собирались ее ограбить.
— Все хорошо? — спросил он.
— Да, да... — прошептала она, робко глядя, — они ничего не успели сделать. Спасибо вам.
— Зачем бродишь по ночам? Лондон после войны ужасен, — заключил Джастин, беря даму под руку и настойчиво направляя к дому. — Хорошо, что я часто выхожу по ночам.
— Тоже грабить? — она тихо засмеялась; в свете фонарей он разглядывал черты ее лица, приметил озорные стальные глаза.
— Я живу в таком беленьком большом доме, — съязвил он в ответ, и она чуть прикусила язык. Джастин Трейндж! Да, все девчонки с их улицы сохли по нему. Красивый, храбрый и, главное, свободный.
— Меня зовут Дафна Коллинз, — сказала она неожиданно.
— Джастин Трейндж, — она улыбнулась, — мы пришли. И больше не гуляй по ночам, а то спасителей не оберешься.
— Хорошо, — она бросилась наутек в свой подъезд.
Он не смел подойти, подумав, что она посчитает его маньяком. Дафна же забыла о той встречи, хотя все девчонки только и трепались о Джастине. Они обсуждали, в чем его видели, как он по выходным выходит из дому со дочуркой гулять, какие друзья к нему приезжают. Только и были крики, кто бы встречался с темненькими, а кто со светленьким, никого не останавливало, что почти все они женатые. Дафна же оставалась равнодушной ко всему. Пока утром не заметила, как он садится в служебную машину с симпатичной блондинкой, как позже выяснилось, его бывшей женой.
«Так почему же женщины сходят с ума от Джастина Трейнджа, — спрашивала себя Дафна. — Что они находят в нем такого? Справив свое семнадцатилетние в конце мая, ей захотелось с ним встретиться вновь. Только вот ищет ли он такие встречи?»
***
Тошнота по утрам не проходила, и это уже не могло быть простым отравлением, как она подумала вначале. И не могло быть психическим расстройством. Это могло означать одно. Чтобы убедиться, ей нужно было обязательно встретиться с Энди. Подруга сейчас мало работала, по несколько часов в неделю, Елена решила обязательно прийти.
До госпиталя девушка доплелась на негнущихся ногах, волнение захлестывало ее каждый раз, как она понимала, что все очень скверно. Она села в кресло, Энди улыбнулась ей, натягивая перчатки. Обследование длилось недолго, но достаточно, чтобы уверенность потухла, особенно когда Елена увидела удивленный взгляд Энди.
— Что ж, могу поздравить тебя, — сказала Энди. — Он женат? — Елена поджала губы, пожалев, что пришла
— Да, — прошептала она, — он женат.
— Что ж, я не советую аборт, — посоветовала Энди, делая записи.
— Это Том, — вдруг произнесла Елена.
— Не знала, что у вас роман, — доктор отвлеклась от записей.
На следующий день мисс Сван пришла к Лейтон, только так она могла встретиться с Томом. Джулия возилась в детской с Дженни, Диана уехала к сестре в Грин-Хилл, Виктор работал в кабинете, Роберт где-то пропадал со своей Ларой, Джордж же читал газету в гостиной. Он тепло встретил ее, предлагая, как всегда, чашку чая.
— Джордж, скажи, что я буду ждать Тома завтра в восемь на Пиккадилли, — попросила она, отводя глаза в сторону.
— Хорошо. Кстати, я давно догадывался, что у вас роман, — Джордж встал, проходя в столовую. — Честно, меня это не должно касаться. Я скажу ему, конечно.
Она ждала этой встречи, но не знала, что сказать и что ждать. Он, как всегда, опоздал, Елена уже хотела уйти. Том похудел и побледнел, от него слегка пахло спиртным. Он что, так заглушает горе? Он пожал ей руку, даже не смея обнять, его глаза лихорадочно сияли. Сейчас он скажет, что Мириам ждет ребенка и чтобы она не искала с ним больше встреч... То, что сказал ему сегодня Джордж с утра, привело его в замешательство: что хотела Елена? Том решил пройтись, чтобы шум города и толпы людей им не мешали. Елена устало вздохнула, они оба молчали. Между ними возникло напряжение, почему они так далеки друг от друга? Почему нет прежнего трепета, желание и радости?
— Мириам ждет ребенка, — это было как гром среди ясного неба, — ждем его к лету. Что ты хотела? — в его голосе она услышала раздражение и неприязнь.
— Уже ничего, — прошипела девушка и ушла.
Через три дня Елена завтракала вместе с Верой, та еще не ведала о ее предстоящем материнстве, да и она не знала, какие слова подобрать, чтобы она все поняла. Они давно жили вдвоем в старом доме, у них не было ни прислуги, ни временной домработницы, все приходилось делать самим. Вера давно не искала дочери женихов, поняв, что за отношения связывают ее с Саттоном и что ей нужно время пережить предательство. Кто-то позвонил, Вера открыла дверь; на пороге стоял высокий светловолосый мужчина с блестевшей сединой. Он был дорого одет, что бросалось в глаза.
— Мне надо поговорить с Еленой Сван, — Вера впустила его в дом. — Эрнст Саттон, — Елена замерла с ложкой в руках на полпути к рту. — Это важно.
— Выгони его, мам, — процедив сквозь зубы, сказала Елена.
— Возьмите хоть деньги на аборт, — он положил конверт на стол.
— Не все можно купить, убирайтесь вон! Слышите?! — Эрнст ушел так же быстро, как пришел.
Разговор с матерью был не из легких. Вера умоляла ее не делать поспешных выводов и действий, постоянно повторяя, что все у них получиться и без Саттонов, что все будет хорошо, и Елена поверила. Пускай она не нужна Тому, зато у нее осталась мать, единственный близкий человек. Ночью Елене стало плохо, а утром Грейс принесла плохие новости: Елена потеряла ребенка. Вера винила только себя, что не уберегла дочь от разочарований в любви, что передала ей такие гены, ведь у нее у самой случилось два выкидыша. Ничего уже было не исправить, но больнее всего было увидеть Мириам с огромным пузом, светившуюся от счастья. Почему одним достается все, а другим только боль и пустота? Почему все так несправедливо? Ответов у Елены не было, да и не могло быть. Только в боли рождаемся мы, она нас превращает в людей, спуская с небес на эту грешную землю.