Дом Ветра

Савански Анна

Джордж приехал домой на следующий же день. Он не стал просить прощения, ползать в ногах, оправдываться, что не изменял ночью, только и сказал — «добрый вечер». Когда Джулия накрывала на стол, он обнял ее и наткнулся на тяжелый взгляд:

— Что с тобой? — спросил он.

— Ты будешь меня любить, если я изменю тебе? — этот вопрос задел за живое.

— Конечно, буду, я прощу, помучаю самого себя, а ты мне... простишь меня? — она обернулась к нему.

— Все вы не без греха, — ответила она, он засмеялся.

Он исступленно ее целовал, не выпуская из рук, словно сегодня у них будет все, а завтра — ничего. И почему уже семнадцать лет она сходит от него с ума? Почему он так заводит ее? Ведь уже давно прошла та пора, когда чувства любовников

новы, когда страсть полыхает ярким огнем, превращаясь в фейерверки, и влюбленные ведут себя как ненасытные животные, готовые совокупляться, как кролики, везде и в любое время. Ведь за семнадцать лет они успели достаточно хорошо узнать друг о друге, но почему-то их до сих притягивает магнитом.

— К чему расспросы? — спросил он.

— Так, это личное, касается меня и Флер, — он лишь вздохнул.

— Но главное, что у нас все хорошо, не так ли? — он ничего не ответил, лишь погрузился в раздумья, не слыша второго вопроса. — Поедем смотреть твою землю? — он лишь кивнул, не зная, правильно ли ответил.

Зачем она задавала эти вопросы?

***

Она же знала о его любовных интрижках, и каждый раз, как его взгляд останавливался на красивых ногах, Элеонора, смеясь, говорила, что ее-то точно можно затащить в постель; Марк же потирал подбородок и как-то странно смотрел на женщину. Все в городе знали о ветрености Марка Спенсера, подруга Шейла не раз советовала Нэлли воспользоваться этим и, переспав с Марком, раз и навсегда забыть о неудачной странице ее жизни, под названием брак. Но Элеонора не хотела этого: Марк был легковерным, а вернее, никто не смог его приручить и затащить под венец. Марк, почти ровесник ее старшего брата, даже и не думал обзаводиться семьей, куда проще получать от женщин желаемое и тихо с ними расставаться. Нэлл не хотела обманывать себя, заблуждаться, что именно ей удастся приручить этого мужчину. Да и не любила она его.

Когда она впервые появилась на выставке Джулии и Флер, обе наперебой вместе с Еленой и Энди уговаривали ее, что Марк совсем другой. Он был веселым, он знал, как умаслить любую женщину, чтобы она стала согласной на все, он не боялся говорить, что думает, а еще у него не было склочной мамаши. Но все равно он ей был не нужен. Исключительно как деловой партнер.

Так, однажды в конце мая после благотворительного бала, на котором не отходил от спутницы ни на шаг, Марк повез Нэлл к себе. Элеонора была в восхитительном синем платье с пышной юбкой и смелым лифом, подчеркивающим все достоинства фигуру и оттеняющим рыжину волос, замысловато уложенных. Марк не позволял ей помногу разговаривать с мужчинами, за это она пила больше шампанского, хотя знала, к чему это могло привести, но ей главное было доказать: не такая уж она и святая, какой он хочет показать ее всем, да и он ей никто, чтоб смел указывать. Когда вечер окончился, Марк вывел ее в холл, помог надеть пальто, вывел на улицу и, не спрашивая, посадил в свою новенькую машину, красивый «Кадиллак».

Во время пути Элеонора думала, что у них личные дела и что Сперсер хочет поговорить с ней немедленно и без посторонних глаз.

Он провел ее в свою огромную квартиру, она посмотрела в его глаза и сдалась. Ноги подкосились, когда он опалил ее дыханием. Его мягкий рот накрыл ее губы, накрашенные розовой помадой, Марк прижал ее к стене, нетерпеливо сжимая талию, быстро проникая ладонями под пышную юбку. Нэлл тяжело задышала, надо бы прекратить, но, вместо этого, женщина позволяла Марку шарить руками по своим ножкам. Он расстегнул платье, и то упало на пол синим озером. Марк подхватил ее на руки, неся через огромную гостиную в скромную спальню. Он усадил ее на кровать, наблюдая, как меняется лицо с каждой скинутой вещью. Как она и думала, он многогранен — не то, что Онор, — вот почему все женщины без ума от него, вот почему они все хотели прыгнуть к нему в постель, не заботясь, что завтра будут не нужны.

Марк был нежен и терпелив. Никогда до этого она не ощущала такой полноты чувств.

Его губы и пальцы нетерпеливо скользили по ее коже, и она забывалась рядом в сладкой истоме. Она качалась на волнах, качалась, словно в легкий шторм. Мужчина целовал ее лицо, шепча ее имя, выдыхая его, как заклинание. Элеонора таяла, как снег, таяла и терялась, забывалась и возносилась. И тут она осознала, все эти месяцы она хотела его. Она стала жертвой его чар, не смогла противостоять, не смогла отказать. Марк уткнулся носом в ее грудь, его жаркое дыхания бросало в лихорадку. Так хорошо ей еще не было никогда, он исцелил ее, заставил проснуться от спячки, вынырнуть из дурмана собственного негатива, перестать винить себя и сказать, что это Онор и Эдит исковеркали ей жизнь. Она вздрогнула, почувствовав, как его желание вновь проснулось. Марк лег на спину, сажая женщину на себя, стал наматывать ее длинные волосы на запястье, склоняя, чтобы ее обнаженная грудь касалась его, чтобы вдыхать ее духи, видеть ее голубые глаза, в которых отражалась ночь. Она не будет избегать последствий: если забеременеет, то так тому и быть.

Ему почти сорок, почему он до сих пор не женат? Может, он не тот, кто любит, или ждет любовь всей своей жизни? Где приличие? Где любовь? Хотя уже было все равно, она стала очередной любовницей. Новой игрушкой. Еще одним открытием. Следующим номером в списке побед. Она положила голову к нему на грудь, закрыв глаза, чувствуя, как ее сморил сон. Марк аккуратно положил ее рядом с собой, она крепко прижалась к нему, будто нуждалась.

Он провел по ее рыжим локонам, белому плечу. Как же она красива, подумал он. Марк так устал от одиночества, пустых связей — и вот в его жизнь ворвалась Элеонора, фея, которая твердила, что от прежней девчонки ничего не осталось. Но, что бы она ни говорила, никто не смог сломить ее дух, она была все той же, просто она не знала об этом. Не знала, что восхищала его каждый день, не знала, что все два месяца их повторного знакомства он не посмотрел ни на кого другого. Он влюбился и боялся, что его отвергнут. Теперь Нэлли всех будет мерить по бывшему мужу.

Элеонора проснулась с первыми лучами, рядом спал Марк, прижимая ее к себе; его рука по-хозяйски лежала на ее бедре. Он пошевельнулся, притягивая к себе, в этом жесте Элеонора нашла что-то совсем интимное и поцеловала его в грудь, рисуя колечки на светлых волосах. Марк во сне прижал ее руку к губам. И тут она поняла, что он не спал.

— Нэлл, — прошептал он, вбирая аромат ее тела. — Прошу, будь со мной, я так одинок...

— А как же твои девчонки? — она погладила его светлые волосы. — Ты же сам говорил, что они нужны тебе.

— Они не понимают меня, как ты. Переезжай ко мне, прошу тебя, — он умолял ее, а она не могла сопротивляться.

— Ты рехнулся, — ответила она, резко садясь в постели, отодвигаясь от него. —Это была восхитительная ночь, спасибо, что доказал мою сексуальность, но...

— Ты дурочка, — он приблизился к ней, обвивая руками талию, касаясь губами поясницы. — Я не он. Я не твой муж.

— Все вы так говорите, — отрезала Элеонора.

— Черт тебя возьми, я хочу дать тебе время полюбить меня, узнать. Потому что я люблю тебя! Ты мой свет, ты стала для меня всем, я не хотел этого, не хотел, но я хочу, чтобы ты была просто рядом! Я хочу просыпаться рядом с тобой, любить тебя, умирать с тобой, как сегодня ночью, — она повернулась. — Для меня все впервые, поэтому я и вел себя вчера как ревнивый идиот! Что ты делаешь со мной?

— Марк, — ее глаза расширились от удивления. — Марк, ты это не серьезно...

— Все совершенно серьезно... — произнес он. Онор никогда не говорил ей ничего подобного. — Я люблю тебя, пожалуйста, не отвергай меня, я прошу тебя, дай мне шанс!

— Марк, — он поцеловал ее ладонь. — Я... я боюсь...

— Я знаю, милая, моя ирландская фея, — он откинулся на спину. — Я знаю, что ты боишься, что все будет плохо, но клянусь: я все сделаю, чтобы сделать тебя счастливой. Я хочу познакомиться с твоей семьей.