Дом Ветра

Савански Анна

После того, как за Виктором захлопнулась дверь, Диана ощутила внутреннюю боль. Конечно, знала, а кто не знал? Об этом судачил вся столица, а она, как и любая жена, узнала об интрижке последней. Все можно списать на его одиночество, отсутствия понимания и ласки с ее стороны. Мужа ей уже не вернуть.

Глава 23

Любовь — это болезнь, и хотя влюбленный обретает силы и воспаряет духом, любовь все равно остается болезнью.

Элиф Шафак. «Честь»

Декабрь 1931.

Страх медленно подступал к горлу. Он всегда этого боялся и всегда думал, что его семью это обойдет. Но реальность заявила о себе

раньше, чем он ждал. Долгие годы он бережно хранил в сознании тайну, боясь, что она вырвется наружу, что это окажется семейной болью. Он знал, что все это значит, как врач, знал, что ничего хорошего.

Урсула в тот день ездила кататься на лошадях, которых Артур купил по дешевке; бывший хозяин уже не мог содержать их, а Йорки могли, несмотря на кризис и некоторые финансовые трудности. Урсула с детьми порой часами каталась по длинным рощицам, и ни сильный дождь, ни тяжелый снег не останавливали ее. Она напоминала упертого ребенка, который считается только со своими желаниями, но никак не думает, что есть и другие. Его жена после того, как поселилась загородом, стала больше времени проводить в делах, реже посещать лондонских дам и меньше интересоваться жизнью в столице. С одной стороны, Артур был очень рад, но с другой, ему хотелось видеть светскую красавицу, о которой мечтали все мужчины. Но, кроме стремления Урсулы, была еще одна причина, что все сильнее привязывала ее к дому. Она была на восьмом месяце беременности. Конечно, Артур всячески отговаривал ее от поездок в плохую погоду, в то же время не боясь, что дети заболеют. Урсула, словно откинув годы, так и осталась упрямой девчонкой.

В этот день ничто с утра не предвещало беды. Урсула выклянчила разрешение на прогулку, и он легко ее отпустил, не опасаясь, какие беды может натворить упрямая женщина. Сам Артур остался дома заполнять тетради. Это вошло в привычку — записывать происходящие на операциях — так проще предотвратить ошибку. Все только и твердили: он хирург от Бога, у него есть все, и неудивительно, что с годами мистер Йорк превратился из забитого юноши в сильного волевого мужчину. Он снова посмотрел в окно, снег с дождем шли плотной стеной. И какой черт дернул Урсулу ехать в такую ненастную погоду: дети промокнут до костей, а ей вообще в ее состоянии нельзя болеть. Ах, Урсула, беспечность твой враг, к несчастью.

— Милорд! — в полумрак вбежал Бруно, их молодой конюший, — милорд, — он тяжело дышал, грудная клетка вздымалась, как кузнецкие меха.

— Что случилось? — тетрадь в кожаном переплете со стуком упала на пол.

— Миледи, она упала с лошади, — Артур ощутил какую-то внутреннею пустоту, и в голове звучал такой далекий голос отца, после которого ему пришлось морально стать взрослее.

— Как она?

— Она у себя. Мы послали за хирургом в город, — ответил Бруно, Артур достиг его одним прыжком, хватая за грудки, глядя в его серые глаза, отчасти спрятанные за русыми волосами.

— А я кто по-вашему? А? — он тряс его неистово, волна гнева захлестывали, он чувствовал, как не хватает воздуха, и отпустил юношу.

Белый как мел, но с глазами, налитыми кровью, пнув ногой дверь спальни, Артур зашел к жене; вокруг той суетилось множество людей. Он быстро отправил Чарльза в его спальню: десятилетнему мальчику незачем смотреть на это. Артур посмотрел на дочь, та протягивала ему вымытые с мылом руки.

— Энди, ты должна выйти, — ласково он попросил дочь.

— Нет, папочка, — вдруг сказала та.

— Это зрелище не для девочки, — настаивал Артур.

— Папа, я знаю, как называются все твои инструменты, — признание потрясло.

Чарльза никогда не интересовало, что отец делает, что такое медицина, но Энди вечно донимала с расспросами, как ему казалось,

неподходящими для девочки. Урсула постоянно ругалась за сломанные куклы, впоследствии оказалось, дочь их пыталась лечить.

— Хорошо, мне нужен ассистент, доктор из Лондона будет не скоро, — он не понимал сам себя: как мог пойти на поводу девчонки, которой еще и семи лет не исполнилось.

Когда они извлекали мертвый плод, не смогли сдержать слез. Энди плакала беззвучно, ей не хотелось, чтобы отец считал ее маленькой девочкой, малышкой. Она боялась, что отец выгонит ее, и опасалась оставить его одного. А вдруг у дрогнет рука, и он не сможет зашить аккуратно?

Покинув Урсулу, отец и дочь вышли из комнаты, он отвел ее в свой кабинет. Артур налил ей немного вишневой настойки, чтобы успокоить нервы. Они долго молчали, Артур собирался с силами, чтобы кое-что рассказать ей. Его мать прекрасная англичанка Венеция тоже имела столь скверный характер, она с детства имела привычку совершать сумасбродные поступки, и Тревор надеялся, что увезя ее в Антрим, избавит ее от тлетворного влияния Лондона. Но и это не смогло изменить ее, она бросалась во все авантюры в омут с головой, не думая о последствиях. Так она убила себя, подарив ему жизнь. И сейчас он боялся, что все повториться вновь, что Урсула оставит его одного с детьми, и когда с годами память об этой любви изрядно потускнеет, он найдет себя спутницу, и дай Бог, верную и честную, а не такую, как его мачеху.

Урсула осталась жить, но ее внутренний мир пошатнулся. Он знал, нужно много времени, чтобы все это пережить, и он приложит все усилия для этого.

***

Весна 1932

Будто ветер приносил беду из каких-то далеких миров, или она сама искала себе пристанище, мечтая принести хлопоты. Маховик запущен много лет назад. Но что значат беды целой страны в сравнении с несчастьем одной семьи. События эпохи лишь фон, на котором разворачиваются мелкие, ничего не значившие драмы людей, они стираются, когда вперед выступает словосочетание «целый мир».

После происшествия с Урсулой их семью настигла новая беда. Эта весна, казалось, отвела от них ненастья. В апреле пышно цвели сады во всем Лондоне, нежная пелена напоминала белые облака, плывущие по чистому небу. Только недавно родилась изумрудная трава, и распустились тугие почки. Весна была, как всегда, восхитительна и благоуханна. Только в это время приходило какое-то необъяснимое состояние души, когда тело и разум не понимают друг друга, когда душа просит покоя, а тело — бунта. Ветер приносит будоражащие нотки, чувственные звуки, опаляя своим еще не жарким дыханием, но уже обещающем многое. Уже почти не текут ручейки, от земли идет теплая волна, она жадно поглощает в себя тепло, а крестьяне спешат засеять поля, чтобы получить от нее все, на что она способна. Стволы и ветки такие гибкие, будто готовы выдержать самую тяжелую ношу. Ночью еще отдает прохладцей в распахнутые окна, и слышно как поутру, купаясь в солнечных лучах, щебечут птицы о любви. Ах, весна...

— Бежим к нашему дереву? — крикнула на ходу Теа, поднимая выше колена пышную крестьянскую юбку из саржи.

— Быстрей! — смеясь, ответила Кесси.

Теа давно выросла из детских платьиц. В свои шестнадцать она по-своему восхитительна, несмотря на некоторую моральную несостоятельность, как казалось ее родителям. Им нравился ее артистизм, скромный талант актрисы, ангельский голос, но никто из них даже и не хотел, чтобы Теа занялась столь не серьезным ремеслом. С появлением Голливуда отношение к актрисам поменялось: в недавнем прошлом их считали ветряными и непостоянными, изменяющими и продажными, но эти ангелы, а иногда и демоны с экрана изменили представление о себе. Но все же профессия актрисы не для Теи.