Домби и сын
Шрифт:
М-ръ Домби смотрлъ во вс глаза, но не сдлалъ никакого замчанія на это предварительное изложеніе фактовъ.
— Не было, нтъ и не будетъ двицы миле, добре, привлекательне миссъ Флоренсы, сэръ, если вамъ угодно слышать это отъ вашей покорной слуги. Я ее знаю билліонъ разъ лучше, чмъ нкоторые другіе люди, потому что я видла ее въ ея печальные дни, и видла ее въ ея радостные дни (какъ мало ихъ было!), видла ее и въ одиночеств, когда она жила затворницей, a нкоторые другіе люди не видли ея никогда и нигд. Уже давно я хотла сказать этимъ нкоторымъ людямъ, и вотъ теперь говорю, — здсь черноокая вщунья для усиленія эффекта притопнула ногой — говорю, что миссъ Флой — прекраснйшій, прелестнйшій, благодатнйшій ангелъ, какого не было, нтъ и не будетъ на земл. Я это говорила, говорю
М-ръ Домби, взволнованный негодованіемъ, сдлался теперь еще блдне, чмъ при паденіи съ лошади. Онъ не врилъ своимъ глазамъ, и ему казалось, что его уши не на своемъ мст.
— Моя двнадцатилтняя служба тутъ не идетъ въ разсчетъ, сэръ, — продолжала Сусанна, — всякій отдастъ справедливость миссъ Флой; да и какъ не отдать, когда она такой ангелъ? Но я люблю ее больше всхъ на свт, между тмъ какъ нкоторые другіе люди о ней и знать не хотятъ. Вотъ объ этомъ-то именно я и пришла теперь сказать нкоторымъ другимъ людямъ. — Здсь она опять притопнула ногой и сдлала энергическій жестъ. — И еще бы я стала молчать посл двнадцатилтней безпорочной службы? Я, конечно, не крикунья площадная, сэръ, ну да все же я и не рыба, съ вашего позволенія.
— Что вы подъ этимъ разумете? — проговорилъ м-ръ Домби, вперивъ въ нее гнвный взглядъ. — Какъ вы смете это говорить?
— Что я подъ этимъ разумю? A ничего. Я пришла говорить съ вами, какъ покорная ваша слуга, говорить съ плеча. A какъ я смю, такъ этого, съ вашего позволенія, я и сама не знаю. Смю, да и только. О, вы не знаете миссъ Флоренсы, не знаете, — вотъ и все тутъ!
М-ръ Домби, въ бшенств, протянулъ руку къ снурку колокольчика, но по эту сторону камина не было снурка, a онъ не могъ безъ посторонней помощй перейти на другую сторону. Быстрый глазъ Сусанны мигомъ принялъ къ свднію такое обстоятельство, и теперь-то, какъ она разсказывала посл, Домби уже совершенно былъ въ ея рукахь.
— Миссъ Флой, осмлюсь вамъ доложить, самая покорная, послушная, прекрасная и, по милости нкоторыхъ людей, самая несчастная изъ всхъ дочерей на бломъ свт. Желала бы я знать, какой джентльменъ — будь y него цлые амбары съ золотыми мшками, цлые погреба съ изумрудами и алмазами — дасъ, какой господинъ не сталъ бы гордиться миссъ Флоренсой? Онъ будетъ гордиться, долженъ, онъ не можетъ не гордиться. A узнай онъ ея настоящую цну, пойми хорошенько ея добрую душу, такъ онъ, я вамъ скажу, скоре бы спалилъ свои амбары и разгромилъ погреба, скоре бы одлся въ лохмотья и сталъ таскаться со двора на дворъ, чмъ допустилъ бы ее мучиться и горевать въ этомъ дом, гд, съ вашего позволенія, крушится, тоскуетъ и ноетъ ея нжное сердце.
Здсь Сусанна заплакала навзрыдъ и уже изо всей силы притопнула ногой.
— Женщина! — вскричалъ м-ръ Домби, — оставьте комнату.
— Прошу извинить, сэръ; если бы мн даже пришлось оставить это мсто, гд я столько лть служила врой и правдой, гд я такъ много видла и слышала… Да это пустяки, сэръ: y васъ не достанетъ духу изъзза такой бездлицы разлучить меня съ миссъ Флой… то есть, я вамъ скажу, вы непремнно должны выслушать меня до конца, и выслушаете. Я вдь, слава Богу, не въ Индіи живу… ну, a если и въ Индіи, такъ вотъ я овдовла и ршилась спалить себя на костр съ протухлымъ тломъ гадкаго мужа. И спалю, если ршилась, это врно точно такъ же, какъ вотъ теперь я ни за что въ свт не выйду изъ этой комнаты.
Энергическіе жесты Сусанны Нипперъ, столько же, какъ и ея слова, подтвердили дйствительность высказанной сентенціи.
— Ужъ зато могу поручиться, сэръ, — продолжала она, — что въ цломъ дом никто васъ столько не робетъ и не труситъ, какъ я, ваша покорная слуга. Поврите ли? я разъ тысячу собиралась съ вами объясниться, да все не хватало духу. A вотъ въ прошлую ночь я ршилась, да и пошла; такъ прошу извинить, я сдлаю, что надо.
М-ръ
— Я видла, какъ миссъ Флой мучилась и тосковала въ своемъ дтств безъ укоровъ и безъ жалобъ; я видла потомъ, какъ она просиживала напролетъ цлыя ночи, помогая въ занятіяхъ своему маленькому братцу; я видла, какъ она, не смыкая глазокъ, день и ночь сидла подл него въ другое время — этого впрочемъ не могли не замтить и нкоторые другіе люди — я видла, какъ она, безъ помощи, безъ одобреній, безъ ласковаго слова, достигла возраста прекрасной двицы, которая можетъ составить честь и гордость всякаго общества; я видла, какъ ее оскорбляли обиднымъ невниманіемъ, и какъ она, бдняжка, принимала это къ сердцу; но никогда, смиренный и кроткій агнецъ, она не роптала мыслью, ни словомъ, ни длами, напротивъ, она любила и любитъ нкоторыхъ людей со всей горячностью нжнаго сердца, она обожаетъ ихъ и поклоняется имъ, a они молчатъ и хмурятъ брови, эти нкоторые люди. Желала бы я знать, разв нтъ y нихъ языка? Разв они истуканы? Вдь миссъ Флой не идолопоклонница, надюсь.
— Эй! кто-нибудь! — закричалъ м-ръ Домби изо всей силы. — Куда запропастилась ключница? Эй! кто-нибудь!
— Вчера я очень поздно оставила миссъ Флоренсу, — продолжала неумолимая Сусанна, — и она не хотла лечь въ постель, потому что вы больны, и вотъ только поэтому надорвалось съ печали ея бдное сердце. Я вдь не павлинъ, y котораго на хвост цлыя дюжины зоркихъ глазъ, но все же, съ вашего позволенія, я и не кротъ, y котораго нтъ ни одного глаза. Я стала сидть и дожидаться въ своей комнат, думая, что она соскучится и позоветъ меня, и вотъ смотрю: она, бдный агнецъ, потихоньку спускается съ лстницы и на цыпочкахъ подкрадывается къ этой комнат, какъ будто, съ вашего позволенія, нжная дочь не иметъ права навщать больного отца! Какъ будто за это ее стали бы судить, какъ преступницу! И потомъ она опять, бдняжка, робкими шагами побрела по лстниц и, войдя въ гостиную, зарыдала, да такъ зарыдала, сэръ, что y меня сердце надорвалось отъ жалости. Желаю теперь знать: будетъ этому конецъ или нтъ? — продолжала Сусанна Нипперъ, вытирая свои черные глаза и неустрашимо устремивъ ихъ на бшеное лицо м-ра Домби. — Я видла это не въ первый разъ! Я слышала это не чужими ушами! Вы не знаете, сэръ, вашей дочери! Вы не знаете, сэръ, что вы длаете! Разъ навсегда ршаюсь напомнить вамъ, что это и гршно, и стыдно, и безсовстно. Вотъ зачмъ я пришла, и вотъ что мн хотлось, съ вашего позволенія, объяснить нкоторымъ людямъ! — заключила миссъ Сусанна Нипперъ, длая выразительные жесты и руками, и головой.
— Ахти, ахти! какія напасти! — послышался голосъ м-съ Пипчинъ, когда черное бомбазиновое платье этого прекраснаго перувіанскаго рудокопа зашелестло въ комнат. — Это что значитъ?
Сусанна привтствовала м-съ ГІипчинъ такимъ взоромъ, который она нарочно изобрла для нея при первомъ съ нею знакомств, и предоставила отвчать самому м-ру Домби.
— Это что значитъ? — повторилъ м-ръ Домби, выходя изъ себя. — Что это значитъ, сударыня? Вы завдываете здсь всмъ хозяйствомъ и смотрите за порядкомъ; кого же объ этомъ спрашивать, если не васъ? Знаете ли вы эту женщину?
— Я знаю о ней очень мало хорошаго, сэръ, — каркала м-съ Пипчинъ. — Какъ вы сюда попали? Ступайте вонъ.
Непреклонная миссъ Нипперъ опять удостоила м-съ Пипчинъ своимъ выразительнымъ взглядомъ и осталась на мст.
— Такъ-то вы управляете моимъ домомъ, сударыня! — гнвно продолжалъ м-ръ Домби. — Входятъ ко мн безъ позволенія и осмливаются разговаривать со мною! Какъ? Джентльмену въ его собственной комнат нтъ покою отъ его же служанокъ!
— Извините, сэръ, — возразила Пипчинъ, сверкая своимъ срымъ мстительнымъ глазомъ. — Я чрезвычайно жалю объ этомъ случа: это ни на что не похоже, это изъ рукъ вонъ; но я, къ сожалнію, принуждена сказать, сэръ, что эта молодая женщина не признаетъ надъ собою никакой управы. Ее избаловала миссъ Домби, и она не слушается никого. Вы это сами знаете, негодница, — язвительно продолжала м-съ Пипчинъ, кивнувъ головою на Сусанну Нипперъ. — Вонъ отсюда, срамница, вонъ!