Домби и сын
Шрифт:
— Мы говорили, Герріэтъ, о нашихъ родственныхъ отношеніяхъ и о нашемъ положеніи въ торговомъ дом.
— Матерія не новая, но она представлялась для меня въ новомъ свт, и тутъ первый разъ повихнулась моя привычка думать, что все вокругъ меня идетъ отличнымъ манеромъ. Я живо припомнилъ исторію двухъ братьевъ и началъ понемногу вдумываться въ ихъ судьбу. Такое раздумье взяло меня едва ли не въ первый разъ въ жизни, и тутъ мн, по естественному ходу вещей, пришло въ голову, что всякій предметъ, кром лицевой стороны, иметъ еще, такъ называемую, изнанку, отъ которой вовсе не слдуетъ отворачивать глазъ. Посл этого утра мн сдлалось неловко, и я, что называется, вывихнулся изъ своей колеи.
Съ минуту онъ барабанилъ по столу, не говоря ни слова, a потомъ началъ скороговоркой, желая, по-видимому, разомъ покончить свою
— Прежде, чмъ я сообразилъ, что мн длать, между двумя братьями опять завязался разговоръ, въ которомъ упоминалось имя ихъ сестры. Тутъ уже я безъ зазрнія совсти навострилъ уши и вникалъ во вс подробности этой матеріи, считая ее своей собственностью. Черезъ нсколько дней я присвоилъ себ право сдлать визитъ сестр этихъ двухъ братьевъ. Первый разъ я остановился y caдовой калитки подъ предлогомъ навести кое-какія справки насчетъ бднаго сосда, но скоро я своротилъ съ этой колеи, и миссъ Герріэтъ, думаю, не поврила мн. Во второй разъ я попросилъ позволенія войти въ домъ, вошелъ и высказалъ все, что y меня было на душ. По причинамъ, которыхъ я не смлъ опровергать, ваша сестрица отказалась отъ всякой посторонней помощи, но я установилъ между нами средства сообщенія, остававшіяся ненарушимыми вплоть до послдняго понедльника, когда вдругъ на меня нахлынули важныя дла совсмъ другого сорта, — вы ихъ знаете.
— Какъ мало я подозрвалъ эти отношенія, — сказалъ Джонъ Каркеръ, — между тмъ я видлъ васъ каждый день, сэръ! Если бы Герріэтъ могла угадать вашу фамилію…
— Сказать правду, Джонъ, — перебилъ м-ръ Морфинъ, — я скрылъ свое имя по двумъ причинамъ, и прежде всего потому… вотъ видите ли, сэръ, хвастаться добрыми намреніями никакъ не слдуетъ, и я ршился на всякій случай не открывать себя до тхъ поръ, пока не буду въ состояніи оказать дйствительную услугу. Во-вторыхъ, я разсчитывалъ, что авось еще какъ-нибудь вашъ братъ смягчится къ вамъ обоимъ, a въ такомъ случа, если бы человкъ съ его подозрительнымъ характеромъ провдалъ о моихъ тайныхъ сношеніяхъ съ вами, это было бы поводомъ къ новому и уже роковому раздленію. Поэтому я ршился лучше навлечь на себя самого гнвъ — тутъ еще не было бы бды — и, воспользовавшись благопріятнымъ случаемъ, оказать вамъ услугу посредствомъ самого начальника фирмы; но различныя обстоятельства — смерть, волокитство, женитьба и домашнее несчастье — надолго оставили вашего брата единственнымъ представителемъ и властителемъ конторы. Лучше было бы для всхъ насъ, если бы м-ръ Домби выбралъ вмсто себя какого-нибудь бездушнаго болвана, — заключилъ Морфинъ, понизивъ голосъ.
Послднія слова, казалось, сорвались съ его языка противъ воли, и ему сдлалось совстно. Протянувъ руку брату и подавая другую руку сестр, онъ продолжалъ:
— Я сказалъ все и даже боле, чмъ хотлъ. Нтъ нужды высказывать дальнйшія мысли, которыя, впрочемъ, вы понимаете и безъ меня. Пришло время, Джонъ, неожиданное и несчастное время, когда я могу помочь вамъ, не сталкиваясь съ этимъ страшнымъ препятствіемъ, которое продолжалось многіе годы. Теперь поздно, и на этотъ разъ я не скажу ничего боле. Вы станете здсь хранить свое единственное сокровище, не совтуясь со мной и не думая обо мн.
Съ этими словами онь всталъ, чтобы идти. Джонъ Каркеръ казался слишкомъ растроганнымъ и хотлъ что-то говорить.
— Идите прежде вы, Джонъ, со свчею, — добродушно сказалъ м-ръ Морфинъ, — и не высказывайте покамстъ, что y васъ на ум. Мн надобно два, три слова сказать вашей сестриц. Намъ уже не въ первый разъ говорить въ этой комнат, хотя разумется, при васъ это было бы естественне.
Проводивъ его глазами, м-ръ Морфииъ ласково обратился къ Герріэтъ и сказалъ ей тихимъ, но вмст серьезнымъ голосомъ.
— Вы желаете что-нибудь узнать отъ меня о человк, который, къ несчастью, вашъ родной братъ?
— Я боюсь разспрашивать, сэръ.
— Но вы смотрите съ такимъ безпокойствомъ и съ такою выразительностью, что я, кажется, угадываю вашъ вопросъ. Не взялъ ли онъ денегъ? Такъ ли?
— Да.
— Не взялъ.
— О, слава Богу, слава Богу! — воскликнула Герріэтъ, — я радуюсь за Джона.
— Вы, можетъ быть, не будете изумлены, если услышите, что онъ слишкомъ злоупотреблялъ довріемъ фирмы, замышляя весьма часто такія спекуляціи, которыя исключительно клонились къ его собственнымъ выгодамъ. Нердко онъ заставлялъ фирму рисковать чудовищнымъ
— О совершенно, совершенно! Продолжайте, ради Бога.
— Въ послднее время онъ употребилъ, по-видимому, величайшія усилія, чтобы сдлать эти выводы и смты до того чистыми и ясными, что поврка ихъ длается легко доступною при малйшей справк съ частными отчетами, мастерски изложенными въ конторскихъ книгахъ. Какъ будто онъ хотлъ однимъ разомъ открыть глаза своему хозяину и показать ему ясне солнца, до чего доведенъ онъ въ торговыхъ длахъ своею господствующею страстью. A между тмъ нтъ никакого сомннія, что самъ же онъ постоянно и подлйшимъ образомъ содйствовалъ къ возбужденію этой страсти. Въ этомъ и состоитъ его главнйшее преступленіе по отношенію къ торговому дому.
— Еще одно слово, м-ръ Морфинъ, прежде чмъ вы уйдете. Во всемъ этомъ нтъ опасности?
— Какой?
— Я разумю опасность въ отношеніи къ кредиту торговаго дома, — сказала Герріэтъ.
— На это я не могу дать вамъ яснаго и вполн успокоительнаго отвта, — сказалъ м-ръ Морфинъ посл нкотораго колебанія.
— О вы можете, право, можете!
— Пожалуй и такъ. Я полагаю… то есть, я совершенно убжденъ, что опасности для торговаго дома въ строгомъ смысл нтъ никакой; но есть затрудненіе, которое можетъ увеличиться или уменьшиться, смотря по обстоятельствамъ, и только въ томъ случа будетъ опасность, если представитель фирмы не ршится придать меньшаго объема своимъ предпріятіямъ и будетъ попрежнему думать, что Домби и Сынъ должны бросать пыль въ глаза всему торговому міру. Ну, въ такомъ случа, коммерческій домъ, пожалуй, пошатнется.
— Но можно ли этого ожидать?
— Послушайте, миссъ Герріэтъ, — полуоткровенности между нами не должно быть, и я считаю долгомъ выразить вамъ прямо мою мысль. М-ръ Домби недоступенъ ни для кого, и теперешнее состояніе его духа дошло до послдней степени раздражительности, гордости, самоуправства и безумной чопорности, при которой никакая вншняя сила неспособна его образумить. Но это происходитъ отъ чрезмрныхъ потрясеній въ послднее время, и можно имть нкоторую надежду, что впослдствіи, авось, онъ образумится самъ собою. Теперь вы знаете все, и я, безь всякихъ обиняковъ, представилъ вамъ лучшую и худшую сторону дла. На первый разъ довольно. Прощайте.
Съ этимъ онъ поцловалъ ея руку и поспшно пошелъ къ двери, гд стоялъ ея братъ со свчею въ рукахъ. Онъ хотлъ опять начать свою рчь, но м-ръ Морфинъ слегка втолкнулъ его въ комнату и сказалъ, что такъ какъ они, безъ сомннія, съ этой поры будутъ видться очень часто, то онъ можетъ, если угодно, объясниться въ другое время, a теперь уже поздно и некогда. Сказавъ это, ночной поститель быстро вышелъ на улицу, куда до его ушей не могла доходить благодарность отставного конторщика м-ра Домби.
Братъ и сестра услись подл камина и проговорили почти до разсвта. Сонъ бжалъ отъ ихъ глазъ передъ этимъ мерцаніемъ новаго міра, который такъ неожиданно открылся передъ ними, и они чувствовали себя въ положеніи двухъ моряковъ, заброшенныхъ бдственнымъ крушеніемъ на пустынный берегъ, гд они пробыли цлые годы и потеряли, наконецъ, всякую мысль о возможности увидть третье человческое лицо, какъ вдругъ къ ихъ жилищу приплылъ спасительный корабль, готовый снова ввести ихъ въ общество людей. Но когда такимъ образомъ они бодрствовали, ими овладло безпокойство другого рода. Тотъ самый мракъ, изъ-за котораго проглянулъ на нихъ отрадный лучъ, сгустился опять надъ ихъ головами, и тнь ихъ преступнаго брата облегла печальный домъ, гд ни разу не была его нога.