Дон Кавелли и папский престол
Шрифт:
— Вы!..
— Молчите! Еще одно слово, и вы отлучены.
Страж с беспокойством заметил, что лицо Рубино стало темно-красным. Папская власть находилась под угрозой. Конечно, во-первых, из-за вмешательства камерария, но самое ужасное, что это было связано и с его действиями тоже.
— Что бы вы там ни говорили, это ложь, и даже если бы это было правдой, все бессмысленно! Никто не может свергнуть избранного папу, — взревел Петр II. — Никто!
Последнее слово в этом споре, казалось, сказано. Затем неожиданно послышался уверенный голос:
— Кроме Ватиканского собора.
Все головы повернулись к Кавелли. Неужели этот мирянин осмелился говорить в Сикстинской капелле, не получив на то разрешения?
— Профессор
На мгновение воцарилась абсолютная тишина, затем папа восстановил самообладание и с рассудительным, даже почти снисходительным видом произнес:
— Но собора нет.
— Тогда данной мне властью я созываю Третий Ватиканский собор. Он начинается прямо сейчас, — незамедлительно объявил Де Дженнаро.
— Для того чтобы собор принял решение, на нем должны присутствовать и епископы, монсеньор.
— Бедствие не знает запретов. Я верю, что следующий папа сочтет решения этого собрания правомерными.
— Прекратите сейчас же! Никакой собор не может себя ставить выше папы римского!
Снова воцарилась тишина. Все знали, что Рубино прав.
— Но собор может лишить кардинала Святого престола, если будет доказано, что кардинал виновен в симонии, — снова вмешался Кавелли.
— Нет, я не виновен в этом преступлении, я законно избран коллегией кардиналов.
— Кардинал Монти свидетельствует, что это не так! — воскликнул камерарий.
— Тогда его слово противоречит слову папы. Кому вы поверите?
В третий раз Кавелли позволил себе заговорить.
— Вас не примет мировая общественность. Обычные люди привыкли верить тому, что видят в средствах массовой информации. Перед этим конклавом кардинал Монти дал интервью одной чрезвычайно известной журналистке. Скоро оно появится во всех газетах, на телеканалах и в интернете.
Он включил маленький экран видеокамеры и поднял ее повыше.
— Вот запись, если вы не верите.
На экране появилась рыжеволосая женщина, и хотя ее голос немного искажался, слышно было хорошо: «Это Фиона Сильвестри. Рядом со мной сидит кардинал Леонардо Монти. Мы находимся в башне Святого Иоанна в Ватиканских садах. Пока мы здесь беседуем, уже восьмой день идет конклав. Это не обычный конклав…»
Папа целую минуту смотрел на маленький экран, словно пытаясь взглядом заставить его замолчать. Затем он пошатнулся — сердце прихватило, а может быть, просто приступ слабости от волнения. Два кардинала помогли ему сесть на стул. Он был мертвенно бледен и тяжело дышал. Всем стало абсолютно ясно, что этот человек сломлен, он уже не сможет бороться. Звук выстрела заставил всех присутствующих сбиться в кучу, а по белому папскому облачению неудержимо расползалось кровавое пятно.
Еще четверо.
Прежде чем кто-либо успел хоть что-то сообразить, в часовне прогремел второй выстрел. Голова кардинала Сангалли буквально взорвалась, когда в нее попала девятимиллиметровая пуля «Блэк Талона» [60] .
Еще трое.
Паника охватила кардиналов, каждый старался защитить себя, хотя большинство даже не знало, от чего именно. Все шло точно так, как и представлялось Стражу в те долгие годы, когда он готовился к этому дню. Никто его не остановит. Провалить свою миссию он мог только в одном случае: если не выдержат нервы. Но он не потерпит поражения. Его рука оставалась твердой, когда он целился в кардинала Фризо. Тот лишь недоверчиво уставился на него, не в силах пошевелиться. Идеальная мишень. За все эти годы сотни раз представляя себе, как он исполнит свое предназначение, Страж подготовился к любому развитию ситуации. Но все оказалось слишком просто. Его палец медленно нажал на курок, кардинал Фризо съежился,
60
Winchester Black Talon — марка пистолетных и винтовочных боеприпасов, снаряженных пулями с экспансивной выемкой и специально разработанной конической хвостовой частью. При попадании в тело такая пуля раскрывается на шесть лепестков-«когтей», в шесть раз превышая свой изначальный диаметр, и наносит обширные повреждения.
Еще двое.
Глаза Стража искали следующую цель. Их взгляды встретились. В этот момент кардинал Монти, наконец, понял, что происходит: грандиозный план провалился и теперь цель — уничтожить всех свидетелей. Бежать отсюда! Он лихорадочно искал способ спастись. Страж поднял пистолет. Монти бросился к двери, через которую в Сикстинскую капеллу обычно входили посетители музея. Он почти добрался до нее. Еще пять шагов, еще три. Страж целился в спину кардинала, его палец на спусковом крючке напрягся. Затем почти одновременно произошли три события, причем непонятно, какое раньше. Кавелли сделал два быстрых шага вперед и ударил Стража по руке, так что пуля ушла вверх, в тот же миг распахнулись двери, и четверо швейцарских гвардейцев с пистолетами наготове ворвались в капеллу. Кардинал Казароли — Страж, последний из пятерых, — сунул ствол пистолета себе в рот и нажал на спуск.
LXXVIII
Чжан не был бы Чжаном, если бы у него не было запасного плана. Всего через четыре минуты после того, как он получил сообщение от монсеньора Ринанцо, что камерарий и Донато Кавелли нарушили все традиции и явились на конклав, Чжан предпринял все необходимые шаги, предусмотренные на случай провала. Всю жизнь он следовал девизу: «Лучше сто избыточных мер, чем одна недостаточная», и тот ни разу его не подводил. Его помощники, дежурившие с высокочувствительными микрофонами на площади Святого Петра, сообщили ему о пяти выстрелах, раздавшихся со стороны Сикстинской капеллы. Видимо, во время выборов Рубино столкнулся с непреодолимыми препятствиями и Страж сделал все необходимое, чтобы никто не сумел проследить никакой связи с Китаем. Преуспел ли он в своем деле, сейчас не узнать, — тут Чжану не мог помочь никто, в том числе и монсеньор Ринанцо. Тот, очевидно, отрезан от всех важных новостей. Что, в свою очередь, означает, что Ватикан блокировал любые утечки информации и каждый исполнитель знал только то, что ему необходимо для выполнения служебных задач — мера чрезвычайно разумная и вероятная приданных обстоятельствах.
Либо, что гораздо хуже, Ринанцо исключен из круга посвященных, поскольку его разоблачили или по крайней мере заподозрили. Значит, пора убрать его из Ватикана, пока никому не пришло в голову арестовать и допросить его. Чжан достал смартфон, нашел заранее заготовленное на этот случай сообщение, ввел номер монсеньора Ринанцо и нажал «отправить». Важно набрать хотя бы несколько очков в последние минуты проигранной партии.
В нескольких километрах от центра событий Фиона Сильвестри устало отложила мобильник.
Она уже позвонила руководству всех известных и некоторых менее известных телеканалов. Ответ всегда звучал более или менее одинаково: «Если у вас есть интервью с этим кардиналом, мы это выпустим, но пока его нет, нет и новостного сюжета». Она была в ярости, но, будучи профессионалом, прекрасно все понимала. История слишком сенсационная и скандальная, никто не решится предать ее огласке без убедительных доказательств. Кроме того, она сама виновата. Этот синеволосый тип, должно быть, подменил заполненную карту памяти на пустую после того, как извлек ее из камеры. Она ненавидела себя за то, что не проверила все прямо на месте.