Дорога в бесконечность
Шрифт:
– Ты никогда не ошибаешься... Шамаш, Курунф - это частица мира сновидений, верно? Он - только сон, - ей-то казалось, что все в точности так же, как в тот, прошлый раз, когда повелитель небес спас ее, девочку, решившую поиграть в прятки с неведомым ей богом сновидений. Обычное повторение. Нет, конечно, у нее не было той власти над временем, которая позволила Шамашу не просто обратить один сон другим, но вернуть время вспять, однако в остальном...
– Память - это нечто такое... непостоянное... Тем более - память снов. Ведь часто бывает... Ну, что сны забываются. Тогда смертные думают,
– Наверное.
– Ты не согласен со мной?
– Я не знаю. Сон - не моя стихия. Если ты считаешь...
– Я?!
– удивленная, она воззрилась на него.
– Да кто я такая, чтобы...
– Повелительница сновидений.
– Верно...
– опустив голову, Айя на мгновение прикусила губу.
– Я думаю... Я думаю, все будет в порядке. Тем более, что...
– вздохнув, она виновато взглянула на бога солнца.
– Я ведь все уже сделала... Ну, стерла воспоминания об исполненной Курунфом мечте... Шамаш, ты ведь не сердишься на меня за то, что я... Ну, сама все решила, и даже не посоветовалась с тобой?
– Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Впрочем, и ничему не учится тоже. Ты молодец, малыш, что пытаешься во всем разобраться.
– Вот только что-то не очень у меня получается...
– Все будет в порядке.
– Раз ты так считаешь... Что ж... Пойду, разбужу всех. А то еще немного и я не смогу сдвинуться с места. С тобой рядом так хорошо...
– когда Айя смотрела на Шамаша, ее глаза лучились пламенем любви и обожания, такого яркого, что его хватило бы, чтоб осветить и согреть весь мир.
– Но боги не могут думать только о себе. Им нужно заботиться о мире и всех тех, кто его населяет. Жди! Я быстро!
– Постой, - удержал ее повелитель небес.
– Что?
– та тотчас обернулась, потянулась к нему.
– Зачем тебе уходить?
– Боишься, что я убегу?
– Нет. Куда ты теперь от меня денешься?
– Ах, вот как ты заговорил!
– она оттолкнула его от себя, но не сильно, так, играючи.
Хмыкнув, он качнул головой.
– Что?
– Ты такая забавная!
– Смейся, смейся, - с долей укора глянула на него Айя, - ничего, придет мое время, я тоже посмеюсь!
– Не обижайся.
– А я и не обижаюсь! С чего ты взял? Ты же знаешь, на что я способна, когда обижаюсь, я ого-го что могу сотворить!
– Что, например?
– Метель, - весело продолжала она. Ей нравилось вести с Шамашем вот такой шутливый разговор, делавший их еще ближе, роднее.
– Сейчас не время для нее, - качнул головой повелитель небес, который, в отличие от своей собеседницы, был совершенно серьезен.
– Прости, если я обидел тебя...
– Ох, Шамаш, Шамаш!
– болезненно поморщившись, она с сочувствием взглянула на него.
– Когда же ты, наконец, научишься различать слова, сказанные всерьез и в шутку!
Тот только развел руками: "Я такой, какой есть и, как видно, измениться не смогу уже никогда".
– Ничего, я все исправлю!
– Мы знакомы почти целую вечность, но что-то у тебя не особенно это получилось.
–
– Малыш....
– он хотел ей что-то сказать, однако Айя, широко улыбаясь, поднесла пальцы к губам, призывая его к молчанию, а затем стала медленно отступать назад, беззвучно говоря: "Я мигом! Все сделаю - и вернусь! И ни о чем не беспокойся - я обо всем позабочусь!"
Она ухватилась за хвост ветра, который поднял ее высоко-высоко над землей, так что повозки каравана стали похожи на серых жуков, застывших посреди бесконечного белого простора снежной пустыни. Вот он, ее мир. Такой крошечный. Меньше любого из залов лунного дворца. Но только здесь она могла быть счастлива, только здесь она чувствовала себя дома.
Айя поднесла ладонь к груди, лишь затем, чтобы почувствовать, как бьется ее сердце, такое горячее, такое страстное, что, казалось, вырвись оно птицей из ледяной клетки, и все снега мира растает в его жаре.
"Как, все-таки, хорошо быть человеком!
– подумала богиня снегов.
– И знать при этом, кто ты на самом деле, - поспешила добавить караванщица.
– Быть собой, соединив воедино мечту и явь..." - теперь-то она знала: эти грезы и реальность двух ее половинок так переплелись между собой, что их было невозможно разделить. Явь для одной всегда была мечтой для другой. И наоборот. И...
"Ну хватит, хватит!" - Айя заставила свои смертное сердце и вечную душу успокоиться. Пора было идти дальше, в будущее.
Потянувшись крохой-волчонком, она зевнула и прямо на складках воздуха, словно на покровах меха свернулась в клубок. А потом - в мгновение ока - перенеслась в повозку невест. Рядом тревожным сном, мечась из стороны в сторону, что-то вскрикивая, бормоча, спала Сати.
"Бедняжка!" - сочувственно глядя на подругу, вздохнула Мати.
Конечно же, погружая после разрушения Курунфа караванщиков в сон, богиня позаботилась о том, чтобы это были самые светлые, добрые и счастливые грезы, в которых бы тоже исполнялась мечта, но не неся в себе разочарования, как это было в созданном демонами бреду. Но толи у нее все получилось не совсем так, как она хотела, ведь это была ее первая попытка после всего произошедшего, толи Лаль нашел способ отомстить, нарушив ее планы так же, как она вмешалась в его, в общем, все вышло не совсем так, как она хотела.
"А я так старалась!
– ей было жутко обидно и так жалко себя, что хотелось плакать.
– Ну ладно, что ж поделать... В конце концов, это ведь только сон. Хороший или плохой, он быстро забудется, тускнея в свете солнца и теряясь среди забот реального мира, - однако ей совершенно расхотелось что-то изменять наяву.
– Пусть уж все остается, как есть. Хорошо ли плохо ли, так лучше, чем в стремлении к совершенству все окончательно испортить".
Мгновение... Она прислушалась к тишине, которая тяжелым меховым одеялом навалилась на землю, закрывая караван. Еще одно мгновение... До ее слуха донеслись шорохи, которые одновременно заполнили разбитое на осколки повозок единое пространство.