Дорогой дневник

Ру Тори

Дорогой дневник! Я умолчала кое о чем.

Утром, когда я отмокала в роскошной огромной ванне, Баг все-таки ответил на входящий звонок. Вот что я услышала в его исполнении, дословно:

— Привет. Мань, не блажи, ага? Поверь мне, ты сможешь протянуть и без светло-розовой кофточки. У тебя их там и так до хрена. Все, я сказал. Нет, не приеду. Нет, не могу. Делай что хочешь!

А когда Баг заперся в душе и включил воду, я заглянула

в приоткрытую дверь, расположенную напротив гостиной.

Желто-зеленая комната была заполнена плюшевыми зайчиками и мишками, а в ее центре стояла одинокая кроватка, ожидающая появления новой и чистой жизни, к которой Баг был причастен. И все наши ночные разговоры и данные друг другу клятвы вдруг превратились в полный бред».

Глава 35

7 апреля, пятница

Сегодня, ровно в семь ноль-ноль, мой домашний арест вступил в законную силу.

С выражением лица а-ля Кот из «Шрека», я мечусь от мамы к папе и обратно в надежде вымолить прощение, но жалостью их уже не пронять.

Формально я взрослая и даже пытаюсь скандалить, но папа обрывает мои препирательства заверением, что отныне и до скончания времен будет довозить меня до школы на машине и пресекать на корню любые эксцессы.

Он не понимает, что причина моего бунта — один нестабильный и странный парень. Женатый парень…

Черт знает что.

Моя взбесившаяся душа готова выломать ребра и отлететь к Багу, я тайком пишу Yato/Yaboku жалобные сообщения о чудовищной родительской несправедливости и демонстративно отказываюсь от завтрака.

Папа спускается к машине чуть раньше — чтобы протереть стекла и прогреть мотор, но вскоре возвращается злой и угрюмый и вызывает такси. Оказывается, какие-то упыри прокололи у «нашей ласточки», папиной KIA Rio, все четыре колеса.

Такси долго не едет, папа орет на диспетчера, и я, накинув парку и подхватив рюкзак, под шумок сбегаю из квартиры.

Протискиваюсь на заднюю площадку доживающего свой век автобуса, цепляюсь за липкий поручень и ликую от предвкушения — настроение не портят даже возникающие со всех сторон сумки и локти попутчиков. На следующей остановке в салон поднимается Баг — рассыпаясь в извинениях, расталкивает сонных пассажиров и пробирается ко мне через матюги и недовольные возгласы.

Мы виделись только вчера, но я так соскучилась, что с трудом подавляю рыдания. Мне просто нужно, чтобы он всегда был рядом со мной…

— Привет, Эльф! — Баг обнимает меня, я висну на его приятно пахнущей шее, и подошвы на миг отрываются от дребезжащего пола.

— Привет, Баг!

— Значит, домашний арест? — хитро осведомляется он, и я скорбно киваю. — Да, Эльф, это подстава. Завтра выходные… И погода так и шепчет…

За забрызганным грязью стеклом открываются виды на отогревшийся на солнышке спальный район: природа разгулялась, денек обещает быть теплым и ясным. Яркие смеющиеся глаза Бага прогоняют из головы остатки здравого смысла.

Я готова взлететь высоко в пронзительно голубые небеса и сорваться оттуда в штопор. Весна, мать ее.

— Есть какие-то конкретные предложения, проклятый искуситель?

— Планирую слинять после первой пары, предлагаю и тебе последовать моему примеру.

Сильнее, чем сейчас, перед родителями я себя уже не дискредитирую, а Баг так загадочно улыбается, что я соглашаюсь на авантюру.

Весь путь до «Политеха» мы обсуждаем детали, и внезапно созревший план мне нравится все больше и больше.

***

Альки в классе не наблюдается — говорят, тоже чем-то заболела, зато ренегатка Юлька сидит в третьем ряду и мечет злобные взгляды. Воистину, нет хуже врагов, чем несостоявшиеся друзья.

Зорин при виде меня краснеет как рак, и его обычно пустые, дождливые глаза наливаются бессильной яростью.

— Смотри не лопни, урод, — сердечно улыбаюсь ему и посылаю воздушный поцелуй, и его физиономию перекашивает судорога.

Два первых урока держу телефон под партой и отправляю Yato/Yaboku многочисленные сообщения. Баг ноет, что на парах скучно, и он придумал кучу разных способов провести время более приятно. Он подмигивает с помощью эмодзи, я шлю ему смущенные смайлики.

Белые облака и теплые лучи обещают, что сегодня мы с Багом снова сцепимся душами и пропадем для остального мира.

Со звонком собираю манатки и тихо сваливаю из школы навстречу приключениям.

У сирени кучкуются одноклассники в строгих зауженных костюмах, вылезшие погреться на солнышке и отравиться никотином.

Озираюсь по сторонам, но Бага не вижу ни у крыльца, ни у ворот. Засовываю руку в недра рюкзака почти по локоть, нашариваю на дне телефон, но боковым зрением различаю, что кто-то быстро ко мне приближается.

Вздрогнув, поднимаю голову и разочарованно вздыхаю: Зорин. Принесла нелегкая.

— Соскучился, Паш? — усмехаюсь я, вместо ответа он хватает меня за капюшон, молча подтаскивает к околачивающейся возле кустов своре и толкает так, что я со всего маху падаю на колени.

Конец колготкам. Суставы пронзает боль.

— Ну, Литвинова, повтори-ка сейчас при пацанах, подваливал я к тебе или ты гонишь? — Походу, Зорин готов расплакаться, но делает вид, что голос дрожит от праведного гнева.

Я смотрю на ухмыляющиеся морды обступивших меня молодцев, моргаю и щурюсь от слепящего солнца.

— Конечно подваливал. У тебя амнезия?.. — Договорить не успеваю: Зорин заносит ладонь и наотмашь бьет меня по щеке. Мозг врывается, из глаз брызжут слезы. Очки падают в пыль, и мир вокруг резко мутнеет.

Урод, урод, урод…

— Неверный ответ. Повторяю еще раз, — цедит он и нервно сплевывает на асфальт. — Я никогда к тебе не подваливал, мразь.

— Да пошел ты…

Он снова замахивается, и я вжимаю голову в плечи.

— Эй, ты че творишь, утырок? — За спинами собравшихся возникает бледный Баг, и из моей груди вырывается вздох облегчения.