Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Но поговоримъ основательне. Если справедливо, любезный другъ, что особенное несчастіе моего состоянія принудило, или если ты такъ думаешь, обязало меня склонностію къ Г. Ловеласу, и что сія склонность по мннію твоему превратилась въ любовь; то ты, которая способна къ толь нжнымъ впечатлніямъ дружества ты, которая имешь столь высокое мнніе о нжности нашего пола, и которая теперь столь чувствительна къ злощастіямъ любящей тебя особы, должнали оскорблять столько сію нещастную пріятельницу, въ такомъ пункт; а особливо когда она не старалась, какъ ты думаешь, то доказать многими мстами моихъ писемъ, остерегаться отъ твоей проницательности? Можетъ быть нкоторыя изустныя насмшки были къ стати, наипаче еслибы твоя пріятельница была при конц своихъ бдствій, и когда бы она притворялась, безпорочно воспоминая
Я останавливаюсь здсь, дабы ты о семъ нсколько размыслила.
Приступимъ къ тому вопросу, чрезъ которой ты желаешь узнать, какую силу по моему мннію лицо должно имть въ обязаніи нашего пола. Кажется мн, что какъ требованіе твое касается до меня особливо, то я должна изьяснить теб вообще свои мысли, но также разсмотрть сей предмтъ въ отношеніи къ частному моему положенію, дабы ты могла судить, сколько родственники мои справедливы или нтъ, когда приписываютъ мн предубжденіе въ пользу одного и въ предосужденіе другаго, со стороны лица. Но я покажу сперьва, что сравнивая Г. Ловеласа и Сольмса, они съ не малою основательностію воображаютъ себ, что сія причина можетъ имть нкоторую надо мною силу; и сіе ихъ воображеніе превращается съ достоврность.
Не льзя спорить, что лицо иметъ нчто не только нравящагося, и привлекательнаго для женщины, но и могущаго подать ей нкоторую убдительность въ ея выбор. Оно при первомъ свиданіи производитъ пріятныя впечатлнія, въ коихъ желаемъ видть подтвержденія; и если щастливый случай въ самомъ дл подтверждаетъ оныя, то приписываемъ себ въ похвалу оправданіе своего предложенія, и боле любимъ ту особу, которая намъ подала случай къ лестному о собственной нашей проницательности мннію.
Однако я всегда почитала главнымъ правиломъ, что въ мущин, такъ какъ и въ женьщин, красивое лицо должно быть подозрительно, но особливо въ мущинахъ, которые должны гораздо боле почитать душевные, нежели тлесные свои качества. Въ разсужденіи нашего пола, если общее мнніе длаетъ женьщину надмнною своею красотою, даже до того, что она презираетъ важнйшія и долговременныя качества, то въ семъ ее удобне могутъ извинить, потому что прелестная втреница сама не мене того надется на свое пріятство. Но сія выгода столь кратка, что не можно взирать на нее завистливыми глазами. Когда сіе лтнее солнце приближится къ своему склоненію, когда сіи измняемыя прелести, сіи преходящія мечтанія изчезнутъ, и зима привлечетъ съ собою хладныя морщины; та которая не радла о драгоцнныхъ своихъ способностяхъ, возчувствуетъ справедливыя слдствія своей втренности. Какъ другая Елена, не можетъ она тогда снести самаго отраженія своего зеркала, и будучи простою старухою впадетъ въ презрніе, которое соединено съ симъ качествомъ; напротивъ того разумная женщина, которая до глубокой старости сохранитъ любезное качество добродтели и благоразумія, вмсто глупаго удивленія видитъ непремняемое почтеніе, которое ей не малой приноситъ выигрышъ въ обмн.
Если же мущина гордится своимъ лицомъ, то сколько въ немъ находятъ слабости. Съ самою остротою, онъ не посвящаетъ ни единой минуты на упражненіе ума. Душа его всегда разсяна по вншности, вс его попеченія ограничены наружнымъ его видомъ, который онъ можетъ быть обезображиваетъ, стараясь украсить. Онъ ни чего не предпринимаетъ, что бы до него не относилось, самъ себ удивляется, и не смотря на осмянія театра столь часто падающія на глупости свта; онъ ослпляется собою, и коснетъ въ семъ свойств, которое длаетъ его предмтомъ презрнія одного пола, и игралищемъ другаго.
Такая почти всегда бываетъ участь твоихъ красавцовъ, и всхъ тхъ, кои стараются отличать себя нарядомъ; что меня заставляетъ повторить, что одно лице есть совсмъ ничего незначущее совершенство. Но когда человкъ соединяетъ съ онымъ свое знаніе и другія дарованія, которыя бы пріобрли ему совсмъ другія отличія, то такое преимущество
Не льзя отрицать вкуса у Г. Ловеласа. Сколько я могу о семъ судить, онъ свдущъ во всхъ тхъ знаніяхъ, кои относятся до словесныхъ наукъ. Но хотя онъ и легко можетъ обращать свое тщеславіе въ пользу, однако примтили, что весьма доволенъ своимъ лицомъ, дарованіями, и даже украшеніемъ. Впрочемъ показывая столь непринужденный видъ въ своемъ наряд, что сіе почитаютъ малейшею его заботою. Въ разсужденіи его лица, я бы почла себя неизвинительною, питая его тщеславіе изьявленіемъ малйшаго уваженія къ такому отличію, котораго не можно у него оспоривать. Теперь, любезный другъ, могу тебя спросить, удовлетворила ли я твоему чаянію. Если мало соотвтствовала своему намренію, то постараюсь исполнить его съ большимъ успхомъ въ спокойнйшее состояніе; ибо мн кажется, что разсужденія мои слабы, слогъ низокъ, и воображеніе безъ жару. Я не боле чувствую въ себ силы, какъ показать, сколько жертвую твоимъ повеленіямъ.
Кларисса Гарловъ.
П. П. Дерзкая Бетти разгорячила мое воображеніе слдующею рчью, которую она приписываетъ Сольмсу. Сіе гнусное твореніе хвалится теперь, сказала она.,,Что надется получить драгоцнную малютку безъ большаго съ своей стороны труда. Какое бы отвращеніе я не имла къ его особ, по крайней мр онъ можетъ уповать на мои правила, и съ удовольствіемъ будетъ видть, какими пріятными степенями я доведена буду до того, что стану искать средства ему нравиться. (ужасный человкъ!) Такъ разсуждаетъ его дядя, знающій совершенно свтъ, что страхъ есть достоврнйшій свидтель, нежели любовь добраго поведенія жены, въ разсужденіи своего мужа; хотя въ прочемъ онъ намренъ съ столь любезною особою извдать то, чего можетъ надяться отъ любви, по крайней мр нсколько недль; ибо сей же самый дядя его уврялъ, что чрезмрная нжность служитъ только къ поврежденію женьщинъ.,,
Какъ ты думаешъ, любезный другъ, о такомъ подлец, наставленнымъ своимъ угрюмымъ дядею, который никогда не имлъ чести любить женьщинъ?
Письмо XLI.
Во вторникъ 2 Марта.
Съ какимъ снисхожденіемъ поступала бы со мною моя мать, еслибы ей позволено было слдовать собственной своей склонности! Я довольно уврена, что не подвергнули бы меня сему недостойному гоненію, еслибы ея благоразуміе и изящный разумъ должное имли уваженіе. Не знаю, сей ли дражайшей матери, или моей тетк, или обимъ имъ я должна приписать новое надо мною искушеніе. Вотъ письмо исполненное благосклонности, которое я получила сего утра чрезъ Хорею.
Любезное мое дитя! Нкоторыя слова произнесенныя доброю твоею Нортонъ, которыя открыли намъ твою жалобу на неснисходительный съ тобою поступокъ при перьвомъ изьясненіи намренія Г. Сольмса возбудили въ насъ особенное вниманіе. Если ето правда дражайшая Клари: то ты не можешь себя оправдать въ нарушеніи своего долга и въ противоборствіи вол своего отца въ такомъ пункт, котораго ему безъ поврежденія своей чести перемнить не льзя. Но все еще можетъ быть заглажено; отъ единой твоей воли, любезное дитя, зависитъ настоящее благополучіе твоей фамиліи.
Отецъ твой позволилъ мн сказать теб, что если ты согласиться наконецъ соотвтствовать его чаянію, то прошедшія неудовольствія будутъ преданы забвенію такъ, какъ бы ихъ никогда не было, но также приказалъ обьявить теб, что сіе прощеніе въ послдній разъ теб предлагается.
Я теб говорила, и ты не можешь позабыть, что требованы изъ Лондона обращики самыхъ богатыхъ матерій. Они привезены; отецъ твой, дабы показать, сколько онъ ршителенъ желаетъ, чтобъ я ихъ теб отослала: я не хотла послать съ ними письма; но ето ничего не стоитъ. Должно признаться, что не уважаютъ боле столько твоей нжности, какъ прежде.