Достойный Розы

Аристова Валерия

— Тогда нам стоит привлечь моих... друзей.

Дженни кивнула. Выйдя из кондитерской, они поймали кэб, и приказали кучеру гнать как можно быстрее. Кейру казалось, что они тащатся ползком, хотя лошади летели, отбивая такт по мостовой, со всей возможной скоростью.

— Как вы догадались искать Розу именно там? — спросил он, чтобы не сойти с ума от собственных мыслей.

— Я видела, кто держал Нормана. Я уверена, что его исчезновение — дело рук тех же людей, кто похитил Розу. Они знали, что она согласится спасти брата, что приедет куда ей скажут. Я не понимаю только,

причем тут Дэвид... Но я уверена, что смогу найти Нормана, если мы поможем Розе. И причастность папаши Джонсона к этому делу говорит, что я была права!

Кэб остановился, и молодые люди вышли перед домом Кейра. Домом, который он ненавидел от всей души, но который был последние его два года его неизменным пристанищем, если Норман или кто-то другой не приглашал его пожить в более приличных условиях.

Если он не сможет вызволить Розу, пока не случилось чего-нибудь непоправимого, он никогда себе этого не простит. Роза — его путеводная звезда. Возможно, она не может принадлежать ему, но любить и защищать ее никто ему не запретит...

…

Дэвид тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение, но девушка с его кровати никуда не исчезла. Капюшон упал ей на плечи, обрамляя темными волнами ткани золотистые волосы, немного растрепанные и примятые. Огромные голубые глаза под трепещущими темными ресницами смотрели на него испуганно и жалобно. Кое-где в ресницах путались остатки слез.

Это была действительно Роза Грансильвер. Перепуганная, несчастная, одетая в темное, это была она, его мечта и его счастье. Дэвид, в голове которого начался настоящий ураган, разогнавший остатки мыслей, тоже смотрел на нее так же испуганно. Как она попала в его комнату? Как эта девушка могла тут оказаться? Какие неведомые силы привели ее к нему?

Он сделал шаг к кровати и замер, смотря на нее. Впитывая всем существом ее близость. Их разделяло несколько шагов, но Дэвид еще никогда не приближался к ней так близко. Никогда не мог рассмотреть ее лицо, всегда мелькавшее где-то вдали. Да, он часто наблюдал за ней, но никогда не смел приблизиться...

Губы ее дрогнули, и он вздрогнул вместе с ними. Дрожь пробрала его до самого сердца, которое тоже затрепетало, будто она коснулась его своим поцелуем. Дэвид почувствовал, как из глаз брызнули слезы, запутавшиеся в ресницах. Он упал на колени, и смотрел на нее, как смотрят на вдруг спустившуюся с небес Святую Деву.

Роза отползла как можно дальше от него, вжавшись в стену. Глаза ее расширились в изумлении и ужасе, она прижала к груди руку в паутинке перчатки, и тихо вскрикнула, будто он чем-то обидел ее. Дэвид молчал, наслаждаясь ее видом, ее золотистыми волосами, окончательно рассыпавшиеся по плечам, когда она прижалась к стене, ее движениями, звуком ее голоса.

— Кто вы? — спросила Роза тихо, почти неслышно, — что вам от меня надо?

Дэвид так часто видел ее и так хорошо ее знал, что опешил от этого вопроса, вдруг поняв, что Роза не видела его никогда. Он старался не попадаться ей на глаза, и, конечно, не попадался. Вряд ли Роза смотрела на одного из прохожих, решивших отдохнуть под деревом в парке, или на бедно одетого молодого

человека в надвинутой на глаза шляпе рядом с модной лавкой.

— Меня зовут Дэвид, — прошептал он, потому что голос не хотел слушаться его, — и я вас люблю.

Роза смотрела на него с интересом. Глаза ее отразили любопытство, но тут же это выражение сменилось выражением страха.

— Вы...вы поэтому приказали мне приехать сюда? А где же Норман?

— Норман? — Дэвид почувствовал, что ревность больно сдавила его сердце, — кто такой Норман?

— Мой брат, Норман Грансильвер! — она вдруг разозлилась, спустила с кровати ноги и встала на пол, — я получила записку, что если я приеду, то его отпустят! Отпустите его!

Дэвид растерянно смотрел на нее. Он знал, что у его Розы есть брат, но никогда его не видел.

— Я не знаю, где ваш брат, мисс Грансильвер, — проговорил он, поднимаясь. Ее гнев немного отрезвил его, и заставил хотя бы попытаться привести в порядок находящиеся в полном хаосе мысли, — я пришел домой и застал тут вас. Клянусь честью, я ничего не знаю про вашего брата и про то, как вы сюда попали.

Роза окинула его оценивающим взглядом, будто пыталась понять, есть ли у него честь. Дэвид поежился.

— Вам лучше выяснить все про моего брата, — сказала она, — меня будут искать и вас посадят в тюрьму за похищение!

Даже если ее будут искать, то вряд ли найдут в подобном месте, — подумал Дэвид. Сердце его билось, как бешеное, а душа спорила с разумом. Он не понимал, что ему следует делать, помнил предсказание Лалы, что он должен сделать своей девушку, которую встретит первой, мечтал сжать в объятьях самую желанную женщину на земле, одновременно понимая, что не посмеет сделать этого. В этот момент он услышал, как кто-то повернул ключ снаружи, и они оказались заперты в комнате хорошо, если только на одну ночь. Он не понимал, что неизвестным нужно от него, что он должен делать, и как вести себя с Розой, которая села на кровать и снова закуталась в плащ. Ей было холодно, но она мужественно держалась, надеясь согреться одним лишь плащом.

Дэвид снял свой плащ и накинул ей на плечи, тут же ощутив всю промозглость старой комнаты. Роза ничего не сказала, только завернулась в него, поблагодарив Дэвида взглядом.

— У меня есть вино, — сказал он, — оно вас согреет.

Роза кивнула. Он достал вино, не самое лучше, но вполне приличное, купленное на деньги, полученные за “расследования”, и откупорил бутылку. Сам он пить не стал, боясь, что вино окончательно заставит его потерять голову, но Роза выпила залпом весь бокал.

— Благодарю вас, сэр.

Дэвид и так был пьян. От одного ее вида у него начинала кружиться голова. Он не мог думать, почему они оказались наедине. Кто запер дверь, кто привел Розу в его комнату. Возможно, это просто подарок Господа, услышавшего его самые страстные молитвы. Он сел рядом с ней и взял у нее бокал, наполнив его снова. Роза отказалась, и он, окончательно замерзший, выпил половину.

— Вам холодно, — сказала девушка, и протянула ему его плащ.

— Тут всегда так, — он улыбнулся, — тепло только у стены, там у хозяйки печь.