Дождь в полынной пустоши. Книга 2
Шрифт:
– Ты похож на Рождественского Деда! — заботливо сбивала хлопья с его одежды Янамари.
– Значит завтра Рождество? — тут же сграбастали зазевавшуюся девчонку.
– Нет же! Не завтра! — звонко заливалась юная унгрийка вырываясь.
– Послезавтра? — дурачился Колин, примеряясь подставить подножку и толкнуть Янамари в сугробчик.
– Нееет! — не очень-то противилась она.
– А когда?
– Скоро! — выкрутилась Янамари из захвата.
От наплыва эмоций, девочка обежала вокруг, мучителя, распинывая снег. Колин
– Любишь зиму? — топтался Колин в сугробе. Снег похрустывал, поскрипывал, забивался в складки сапог, пересыпался поверх коротких приспущенных голенищ.
– Только Рождественскую неделю. Зимой скучно, - радостно носилась неугомонная Янамари.
– Скучно? А весной?
– Весной цветы.
– Одуванчики?
– Подснежники, морозники, медуницы, фиалки, - живо поименовала девочка раннею красоту лугов и лесов.
– А летом?
– Летом? Летом можно купаться! Каждый день!
– В бочке?
– В реке! Или в озере! Или в пруду!
– Рыбу пугать голой попой?
От смеха Янамари повалилась в снег. Колин едва успел её подхватить.
– Нет!
– Раков? Головастиков? Лягушек?
– Нееееет!
– А я люблю осенью бродить по опавшим листьям. Поддашь ногой, и они закружат разноцветными бабочками. Желтыми с берез, красными с кленов, золотистыми с осин.
– Сами маленькие с ладошки младенца, - продолжила Янамари придуманную игру.
– Или растопыренные с пятерню старого лодочника.
– А еще изящные, как у благородных эсм.
– И конечно корявые! Корявей лап у грозных саинов.
– Как у тебя!
– Значит вот так?! У меня?! — подхватил он девочку подмышки и закружил быстро-быстро. Янамари визжала и болтала ногами.
– Закину на дерево в гнездо! Пусть тебя вороны червяками кормят!
Возни, смеху и радости нет предела! Колин, притянув девочку, прижал и, как она отчаянно не отбивалась, натер ей щеки, насыпал снега за шиворот и предложил погрызть сосульку. Просвеченная ленивым солнцем, она походила на медовую соплю.
Нахохотавшись от души, Янамари серьезно выговорила Колину за баловство.
– Вообще-то, настоящие эсм не должны смеяться, визжать и дрыгать ногами.
– А что же они должны?
– Неторопливо следовать.
– Как гусыни?
Дразнить получилось непохоже, но Янамари оценила его игру новым весельем и хлопаньем в ладошки.
Они набегались, наносились, протоптали лишних тропинок, положив их замысловатым и причудливым узором. Перекинулись снежками.
– Яни, ты помнишь Габора? — крутил Колин девочку отряхнуть налипший снег.
– С которым ты поссорился, а потом дразнил на крыше?
– Его самого.
– Он смешной. Похож на кролика, - Янамари нарисовала на снежной
– Беленький. У меня был такой. Давно. Мне его жалко.
У детей необычная способность озадачивать и ставить в тупик родителей, взрослых, мудрецов и хитрецов, всех рангов и возрастов.
– Жалко? Почему? — удивился Колин и предложил свой вариант рисунка.
– Он теперь, наверное, никому не нужен. Совсем как я, когда приехала к эсм Сатеник.
Колин призадумался. Девчонка могла оказаться права. Младший сын, не старший. Необязательный фамильный резерв. Тем более есть еще и средний. Вполне возможно Гусмар плюнул на неудачливого отпрыска. Не получился королевский зятек и ну его!
Будем исходить от обратного, - пожелал унгриец незряшности собственного начинания и уже потраченных немалых денег.
– Тогда… Я не буду возражать, если ты ответишь вежливостью на вежливость, окажи Габор тебе знаки внимания как взрослой эсм.
– Ты хочешь с ним помириться?
– Вроде того. Но, видишь ли, нужен кто-то третий. И лучше тебя никто не справится.
– Но я тоже с ним ругалась.
– И что? Настоящим и благородным эсм, все утро торчащим перед самым большим зеркалом в доме, подобные шутки даже не вспоминают.
Янамари он не убедил.
– Все равно саин Габор на меня сердиться.
– Совсем немножечко. Но ходить надутым на всех с кем ругаешься, станешь похож на пузырь, - Колин надул щеки, изобразить результат долгих обид.
– А если он будет говорить о тебе дурно? — беспокоилась Янамари.
– Шлепни перчаткой по носу, - дали ей шутливый совет и прогулка продолжилась, уже без беготни и игр.
Девочка, отчаянно лезла в сугробы, обрывать с кустов и низких веток деревьев не облетевшие жухлые листья, складывала в букет. Добавляла сухих травинок, прутиков. И совсем не отвлекала унгрийца размышлять над метафорическим вопросом, способна ли черепаха обогнать леопарда? Так представлялся ему ворох проблем, кои надлежало разрешить. Решение, как таковое, у него имелось, но возможно существовало лучшее, более простое, но не видимое из-за зашоренности взглядов, консерватизма подходов подобные решения находить, а, то и вовсе, из-за не желания искать. Не попытать ли Янамари? Дети те еще выдумщики.
Девочка не увидела препятствия стяжать тихоходу славу первоклассного бегуна.
– Если больно укусит за лапу, леопард не сможет бежать.
Ничего нового унгрийцу не открылось.
Осталось начать кусаться, - одобрил Колин намеченный им курс.
Прогулку пришлось завершить.
– Вас спрашивают, - известила Нумия владетеля Хирлофа.
– Саин утверждает, он вами приглашен.
Первое впечатление о мужчине в сером - охотник тоже чья-то добыча. Под охотником, унгриец подразумевал, прежде всего, себя. Рад бы ошибаться, но ведь не ошибался. Не было тому ни малейших сомнений. Отряжен пришлый по его удалую голову.