Дождь в полынной пустоши. Книга 2
Шрифт:
У кого же такие молодцы в холопах?
– дивился Колин соискателю службы.
– Кому понадобилось спускать волкодава на щенка барона? — единственно, в чем утвердился, - Хозяин серого на рынке булками не торгует.
Минута насмотреться и искренне захотеть прирезать. Сразу. На месте. Хотение пришлось придержать. Соревнование, кто до тебя доберется первым, те, кому нужен ты или кому ты помеха, неизбежно, но не является поводом, пластать всех без разбору. Изводить ценный человеческий материал, не попробовав попользоваться самому, дурное расточительство.
Быстро перетянуть на свою сторону, пустая трата времени и нервов. Великие идеи не увлекают, страхам не подвержен, - искал и не находил Колин червоточину в рекомендованном мерседарием человеке. — Обязательно предан, другого не пошлют. И верность его персонифицирована. И на деньги не падок, — нечем порадовать себя унгрийцу, разве только утешиться.
– Святые, как известно только на небесах. Земля на откупе у людей. И тут возможно все!
– Назовись для начала, — первое, что потребовал у серого, унгриец. Не только дань традиции. Где-то глубоко в каждом сидит страх открывать собственное имя. И только люди, которым доверяешь, называешь имя безбоязненно. С доверием впрочем как и всегда. Ниже всякой критической отметки. Причем у обеих договаривающихся сторон.
– Д-декарт, саин, - немного заикался гость. — М-мне сказали, у вас для меня работа.
– Про работу верно — есть. А для тебя ли, выясним.
– П-постараюсь соответствовать.
– С задачей знаком?
– Н-найти убийц Дрэго аф Гарая, - четко доложился Декарт.
Унгриец подождал продолжать. Раз знает полное имя новика, а мерседарию он называл только фамилию, может еще, чем лишним поделится. Декарт прокола не понял, но молчал в ожидании слов Колина.
– Требуется какие-то уточнения?
– Некоторые моменты.
Оба предпочли говорить коротким фразами. Как в фехтовании рапирой. Рубить-резать долго, а колоть это на скорость и без затей.
– Спрашивай.
– Могу ли привлекать сторонних?
Посыл верный. Одиночки обречены на провал, - не требуется Колину объяснений, зачем Декарту компания. Ему вот тоже требуется. И желательно из таких как он и мерседарий.
– Не возбраняется. Но найму тебя одного. С подручными разбирайся сам. Задаром они будут бегать или за хлеб с редькой.
– Сейчас и за хлеб согласятся. Без всякой редьки.
Тонко подмечено, ничего не скажешь. Баржи в столицу подходили, но зерно подешевело незначительно. Какой-никакой запасец народ сделал, но бдителен и готов прикупить сверху и много. Столичный рынок прибывая в относительно уравновешенном состоянии, при любой задержке с подвозом, моментально загонит цену на прежнюю высоту и еще задерет! Приятное обстоятельство, счет у Глинна не обнулился, а потихоньку подрастал, но без прежней прыти.
Послать, утопить пару лоханок, — не раз приходила Колину соблазнительная мысль беззаботного обогащения. Увы, о подобном приходилось только мечтать. Нет надежных людей, а появятся, понадобятся в столице. Мелькнула идея предложить Декарту в качестве испытательного задания, пустить
Пожалуй, подобная наглость прямой вызов Судьбе. Старушка не заслуживала столь вольного обращения. Но искушение обойтись со старой шлюхой вольно, заманчиво и велико.
– Вроде бы поставки наладились? — решил Колин уточнить для себя, не хлебная ли эпопея интересует нового работника и иже с ним.
– А толку? Перепугали народ, не скоро успокоится, - безразлично коротко ответил тот. Спекуляции зерном Декарта совершенно не волновали.
– Ладно, хлеб не моя забота. Еще что?
– Кровью придется заниматься?
– А станешь? — поддерживал Колни фехтовальный темп. Меньше раздумий, правдивей ответы.
Декарт зевков не допускал.
– И раньше не стеснялся. Т-только не следует ею злоупотреблять.
– Соглашусь. Кровь это уже когда край.
– Вот и я о том.
– С кровью разобрались.
– Оплата.
– До оплаты дойдем. С законом все ладно?
– Я не борзею, закон не докучает.
– А доведется? Борзеть?
– Ежели под п-плаху, сразу откажусь.
– Или больше запросишь?
Обращением саин не злоупотребляет, - собирал Колин наблюдения по крохам.
– Занятная особенность для простолюдина. Нехарактерная.
– Честно, не возьмусь.
– Честность хороша, пока с голода не пухнешь.
– И пух не взялся бы.
– Исповеди боишься?
– И исповеди и кармы.
Колин удержался не захохотать. Удивил, работничек! О карме печется. Мантры вместо молитв не читает? Мудрами и медитацией не балуется? Зелаторов на умника нет, костер развести и виселицу поставить!
Декарт посчитал важным добавить.
– Не возьмусь и все.
– Запомню. Сам только не забудь. Оплата простая. Зависит от важности, срочности и точности исполнения. Разногласия решаем на месте.
– Давайте попробуем.
Испытания долго ждать не пришлось.
– Что скажешь?
– Колин протянул Декарту два свитка, пахнущих (не сблевануть бы) розмарином. — И когда сможешь хоть что-то сказать.
– По поводу?
– А ты посмотри. Мне не хотелось бы выглядеть в Краке дурнем, попавшимся на глупый розыгрыш. Чужих, на сколько знаю, туда не пускают.
Отправителем приглашений значился инфант Даан. Получателями: баронесса Аранко и барон Поллак. Если бы не потребность в образцах подчерка, Колин и не морочился бы, кем писано. Сомнения возникли, обнаружив некоторые, пусть и незначительные, различия. Требовалось удостовериться в правильности своих подозрений или отмести их за необоснованностью. Впрочем, масштаб опеки со стороны хозяина Декарта, тоже не лишне выяснить. Кто знает с каких высот следят.
– Писал не инфант. Обычная практика. Натаскивают г-гриффьера, тот и строчит под диктовку. Подпись подлинная, - Декарт повернул свиток, показать Колину. — В-видите, полоску едва различимую? А тут ч-чернил нет, но карябнуто. Когда перо вроде не пишет, но малость ч-чиркнет. У него на всех так.