Дождь в полынной пустоши. Книга 2
Шрифт:
– Повозку! — приказал ему унгриец.
– Не нужно, - отказалась фрей.
– Хочу убедиться, ваша затея стоит моих стоптанных башмаков и испачканного в уличной грязи нового платья.
Колин подумал — идти пешком тратить время, но согласился и кивнул улыбчивому — веди!
Лабиринт грязных улиц кончился нескоро. Они взошли на крепкое в две ступеньки крыльцо. Колин взялся за ручку. Помедлил, словно засомневался, стоит ли впускать фрей.
– Уговор я помню, - подтвердила Арлем рассеять
В комнате избыточно натоплено. Близко к огню привязан к стулу мужчина. Рот заткнут, глаза закрыты повязкой. Пленника караулит псарь, вооруженный кистенем.
Фрей не издала ни звука, но легкая бледность выдала желание строго спрашивать. Но она вспомнила фреску. Вокруг матери и дитя кипела битва и умирали люди.
В середину комнаты выставлен стол. За занавеской, очевидно в спальне, сонно хныкал ребенок. Колин знаком попросил стул для Арлем. Она безропотно села, готовясь наблюдать и по возможности ничего не пропустить. Скрученный мужчина, хнычущий ребенок, что дальше?
– Ни во что не вмешиваетесь. Никуда не лезете. Все вопросы потом. Если будут. Вам удобно?
– Приступайте, - строга Арлем, словно она здесь всем верховодила и заправляла.
Колин прошел к столу. От свечи зажег еще несколько. Подал знак, и мужчине убрал повязку с глаз, а потом веревку со рта.
– Чего вы хотите? — тут же выпалил пленник.
– Сеньи, вас это тревожит или вы праздно любопытствуете?
– Я не буду работать на вас. Ни на кого не буду. Ни на псарей, ни на бейлифа, ни на короля с его недоумком.
– Несколько странно. Я еще ничего не предлагал. Ни работу, ни оплату за нее.
– Я отклоняю все и сразу!
– Ради бога! Обойдусь.
Колин встал боком, наблюдать сразу и Сеньи и Арлем. Театральным взмахом руки, предварил свой рассказ.
– Вы были женаты, дважды. От второго брака у вас родилась Цинция…. Кстати, как вы её ласково называете?
– Зачем вам?
– подобрался Сеньи, пытаясь определить в пришлом угрозу для дочери.
– Меня матушка звала Лин, вот мне и интересно как вы обращаетесь к своей крохе?
– Вам-то что, как я её называю?
– Ну, хорошо, об имени потом. Цинция заболела, и вследствие болезни у нее развился частичный паралич. Жена вас бросила, сочтя непомерным тяглом, прожить остаток дней ухаживая за больным ребенком и с нелюбимым мужем. Согласитесь, не самое приятное времяпрепровождение, когда хочется цветов, внимания и маленьких радостей. Она моложе на тридцать лет. Вы купили её у родителей, не оставив выбора вам отказать. А вот у вас выбор был. Но я не осуждаю. Ваше право, ваши деньги и ваш воля их вложить, сообразно личным пристрастиям. Для вас это оказалась Марет Коше.
Колин прервался послушать Сеньи.
– Чтобы вы не предложили,
– С чего вы взяли, что я буду что-то предлагать? И в мыслях не держал.
– Будете, - презрительно скривился Сеньи.
– Но я послал бейлифа, пошлю и вас.
– Положим, бейлифа вы не послали, а избегаете. А насчет меня… Мне еще никто не отказывал.
Эсм? — глянул он на Арлем предупредить о начале.
– Я помню! — ответила вслух фрей. Так она меньше боялась.
Колин щелкнул пальцами, подавая знак.
Фрост, подручный присланный псарями, принес малышку. Ребенок походил на тряпичную куклу. Ручки-ножки неестественно болтались.
Девочку положили на стол, и Колин пододвинул свечи поближе. Притащили чашку с водой, где унгриец тут же вымыл руки.
– Что вы собираетесь делать? — забеспокоился Сенье.
– Мы говорили об её имени?
– Ция, - ответил сыскарь, уже не кочевряжась.
– Вот и познакомились. Ция! — позвал Колин. Но ребенок не реагировал, ни на имя, ни на прикосновения.
– Что ты собираешься делать? — заерзал сыскарь высвободиться.
– Сейчас увидишь.
Унгриец сам, без посторонней помощи раздел и уложил малышку. Ребенок сонно сопел, но не плакал и не хныкал.
– Ей дали немного макового отвара, не беспокоиться. Ей ни к чему.
Колин повернулся к Арлем, подчеркнуть, говорит исключительно ей.
– Существует рецепт, где в отвар примешивают помет ос, но я предпочел, добавить анис и фенхель… Мандрагора подошла бы лучше, но давать её такой крохе? Надо обладать большой смелостью, рисковать жизнью дитя. Белладонну? Ну уж извините! Дикость какая!
– Что ты задумал?
– упрямо замотал головой Сеньи, прогнать дурные догадки.
Колин достал футлярчик, открыл. Сыскарь вытянулся разглядеть, что в нем. Худшие опасения нашли подтверждения. На черном бархате поблескивал набор золотых игл. Прелесть, сотворенная ювелиром за прошедшие полночи под личным надзором Колина. Увидела иглы и фрей.
– Должно быть ты хороший отец, раз беспокоишься за своего ребенка. Некоторые выбрасывают немощных на мороз. Пока добирались, приметил двух. Один еще шевелился. Другого уже грызли собаки.
– Ты… Ты…, - старался подобрать слова Сеньи. Лишь великая осторожность не спровоцировать и ускорить действия не позволяла ему говорить унгрийцу грубости.
– Слушаю тебя!
– Ты не посмеешь тронуть ребенка!
– А что и кто мне помешает?
– Оставь её! Я все равно не буду на тебя работать! Слышишь! Не буду!
– Опять за свое. Я сказал хотя бы одно слово о работе? Или какой иной услуге? Нет. Так чего ты трындишь, не будешь на меня работать. Не работай. Кто тебя неволит?