Дождь в полынной пустоши
Шрифт:
,,... и грешный и праведный едино войдут в царствие ЕГО, но те кто укрепятся в числе первых...
Интересно, чья?
– прикинул унгриец. Владелец не мог быть мужчиной, покои гранды. Но и не пользовался цветочной водой, книга не пахла. Самый верный кандидат фрей Арлем.
В оружейной много бестолкового блеска и парадности. В рукодельной несколько незаконченных вышивок. Работы начинали и бросали. Судя по корявым стежкам, не вдохновение иссякало, а нерадивой мастерице не хватило элементарного терпения.
Третий этаж
Пережидая смену постов, проскользнул на второй этаж. Из вазона с цветами воняло мочой. Кто-то использовал его вместо ночного горшка. Хлопали двери. Служанки таскали воду в кувшинах, закуски на разносах, стопки белья и простыней. Без устали дренькали колокольчики. В поздний час женская половина продолжала прибывать в неспокойствии и оживлении.
Возле не закрытой плотно двери, послушал обрывок разговор.
– Когда наша красотка примет постриг?
– Никогда. Единственная наследница Ноксов. Король не даст Арлем разрешения. Он обещал её отцу позаботится о ней.
– Она останется в столице?
– В Анхальт точно не поедет.
– Но если не в монашки, то тогда замуж.
– Этим Моффет и занят. И не столько он, сколько Холгер. Сам понимаешь Ноксы! Это почти весь Крайд и его серебро... Не много, но....
У другой двери прихватил с оставленного разноса куриную ногу и пирог с грибами. Хлебнул из горлышка запить кусок. Обитателям совсем не до позднего ужина. Сквозь толщу стен и драпировку доносятся звуки апогея соития.
Спускаясь на первый этаж, не таился. Страже поставлена задача ,,не пущать, а ,,выпущать дозволено свободно. До того как скар обернулся на звук шагов, Колин успел густо сплюнуть на колено, расстегнул пуговицы пурпуэна и распустить ремень. Пред суровым ликом стража, все наоборот, наскоро приводил себя в порядок.
– Чего у вас так темно?
– выговорил Колин, запнувшись на ровном месте.
– Чтобы не узнали. Потом, - со значением пошутил скар, очевидно привыкший к припозднившимся посетителям.
Колин остановился, справиться с ремнем, сунул руку в кошель и подал грош.
В благодарность за подношение скар - глазастый оказался, присоветовал.
– Молоки со штанов подбери.
Через три минуты, без происшествий, Колин попал к себе в комнату. Охранная щепка доверия не оправдала.
4. День св. Фомы (18 сентября).
,,...Не можешь надежно укрыться - не прячься вовсе.
Утро выдалось суматошным. В коридоре бегали, кричали, стучали в двери.
– Саин Колин! Вы опаздываете к отъезду, - звал слуга-журавль, в нетерпении дергая ручку.
Принесла нелегкая, в такую рань, - ворчал лазатель по крышам, до хруста потягиваясь спросонья.
На стук не отзывался. Решил не торопиться. Известное правило, кто слишком быстро собирается, не слишком скоро отправляется в путь.
– Саин Колин!
– срывая голос долбился слуга.
– Саин Колин!
Не отстанет. И открывать все равно придется.
– Воды принес?
– гаркнул унгриец. Из всякого положения надо выходить с пользой для себя.
– Воды?
– притихли за дверью.
– Воды. Умыться. Или мне с опухшей рожей предстать пред сиятельной Сатеник?
– А... Э...
– Ты что там? Азбуку учишь?
– Я мигом!
– Как принесешь, тогда и впущу.
При свете нарождающегося дня комната растеряла вечернее очарование аскетизма. Исчезла таинственность, мистическая загадочность, ореол духовного подвижничества, жертвование мирскими излишествами в пользу плотских ограничений. Халупа, а не комната. Кроме беленых стен ничего в заслугу не поставить. Ну и окно, само собой.
На очередной, уже выдержанный стук, Колин открыл.
– Все давно в сборе, - укорили жильца за неоправданное промедление.
– А гранда?
Надо же выискался... эсм гранду ему подавай, - недружелюбна мина на длинном лице.
– Вот видишь, у меня еще прорва времени.
Слуга терпеливо сливал воду, Колин умывался. Полотенец не принесен, пришлось доставать чистую рубаху и вытираться ей.
– Теперь завтрак, - потребовал унгриец с истинно унгрийской наглостью. И никакие магические пасы и ужимки слуги не могли его разжалобить.
– Дак вечеряли!
– возмутился наглым притязаниям длинномордый.
– Неси! Только не объедков и не из помойного ведра.
Вовремя предупредил, - повеселился Колин покрасневшим ушам ,,журавля.
Ему досталась каша. Овсяная. На воде. С ложкой меда подсластить безвкусие и украсить непрезентабельную размазню. В кружке пузырился какой-то забродивший отвар. Возможно ягодное вино. Очень подозрительного вида и запаха.
Протянув время, и доведя слугу до сердечных спазм, Колин не опоздал. На десять минут предвосхитил выход эсм Сатеник и немногочисленного сопровождения. За редким исключением те же, вчерашние лица.
На дворе вовсю сияло обманчивое осеннее солнце. Порывистый ветерок загонял холод под плащи, в рукава, за воротники, от чего зябко и неуютно. Табор новиков эскортировали на конюшню, где Колина облагодетельствовали временным пользованием старой клячи, и столь же старым седлом, вытертом до белесости.
– Вы уж, саин, не сильно её торопите, - попросил конюх, с заботой поглаживая смирную кобылку.
– Боишься, запалю?
– рад со всеми поделиться хорошим настроением унгриец. А что? Выспался, поел.