Дракон среди нас
Шрифт:
Илидор едва его услышал. Что-то притягивало его взгляд к линялым акробатам, и дракон уже почти поймал узнавание за хвост, но тут Найло, издавая взволнованные восклицания, утащил его за угол, заприметив кованую вывеску в форме колечка.
Ювелир Рунди Рубинчик оказался на месте, в лавке его было пусто, и гном не возражал вести дела с посетителями, пришедшими пешком. Он не выглядел хворым, источал ощущение покоя и основательности, и Йеруш от счастья готов был расцеловать Рунди прямо в седоватые бакенбарды и впечатляющий нос.
Пока Найло сбивчиво
Окна, хоть и небольшие, натыканы часто и сплошь из стекла, и дракон проникся к ювелиру ещё большим уважением. Известная фамилия — это, конечно, хорошо, но каждый представитель важных фамилий достоин или недостоин дел предков в меру собственных личных качеств (Йеруш Найло — неплохое тому подтверждение). А обилие чистого света из окон указывает, что ювелир стремится демонстрировать камни при естественном освещении, чтобы покупателям понимали в точности, как будет выглядеть купленное украшение в обычный день и при обычном свете.
Ещё во время Донкернаса, когда Илидор то и дело разыскивал драгоценные камни, он наслушался историй о ювелирских ухищрениях, и рад был, что этот гном, похоже, не стремится морочить голову клиентам и строить из себя того, кем не является.
Пока Илидор осматривал лавку, Йеруш завершил свой рассказ, а ювелир вдоволь насмотрелся на камень через выгнутое стёклышко. Теперь Найло нетерпеливо подпрыгивал перед столом-прилавком:
— Так что, ты купишь этот камень?
Рунди Рубинчик с достоинством наклонил голову.
— Полагаю, я хорошо заплачу за него.
Найло опёрся ладонями на столешницу, подался вперёд, вскинув брови.
— Спешишь, что ли? — прокряхтел гном. — Спешить хорошо, но только не всегда. Вот сейчас спешить — совсем нехорошо получается, а вовсе даже зряшно. Зачем ты делаешь мне спешку, эльф недоразумный? Как же взять вещь, не узнав её, а? Молчишь?
Опешивший Найло действительно молчал, только глазами хлопал. Собирая из ящиков стола что-то глухо брякающее, шуршащее и дзинкучее, Рунди Рубинчик приговаривал:
— У вещи для начала расспросить надо: что она да откуда, накалину снять с неё, если имеется.
— На-калину?
— Тяжка бывает память о былом, — назидательно потряс пальцем ювелир и стал рисовать на столе белым мелком. — Или думаешь, камень — он не человек?
Йеруш наблюдал за действом со слабой надеждой, что Рунди Рубинчик его разыгрывает. Только что же казался самым приятным гномом на свете, а теперь какую-то дичь несёт! А Рунди обрисовал камень кругом, этот круг аккуратно обрисовал ромбом, от его граней повёл длинные завитушки, на концах которых тоже нарисовал по кругу.
Над
Илидор, вроде бы бездумно смотревший в окно, вдруг вздрогнул. Наморщил лоб, ещё раз посмотрел, дёрнулся, остановился, снова дёрнулся. Повысив голос, спросил Рунди:
— Это долго? Накалину снимать?
— Тяжка бывает память о былом, — повторил гном с нажимом. — Откуда мне иметь знание, сколь она тяжка у этого камня?
— Я отойду, — бросил Илидор Йерушу. — Вернусь потом сюда или в спальный дом.
— Ты чего ещё? — заволновался Найло уже в спину дракону. — Ты кого там увидел?
— Циркачей Тай Сум, — скупо бросил дракон, и дверь лавочки захлопнулась за ним.
— И… что с того? — беспомощно спросил Йеруш закрытую дверь.
Илидор и сам понятия не имел, что с того. Просто увидел, как мимо окна лавки проходят трое: фокусник Олава-Кот, вместе с которым Тай Сум приходила в лекарню к Ерджи, балясник Амриго и ещё один незнакомец. Увидел и не смог не выскочить за ними, удивлённый, что уже в третий раз судьба сталкивает его с цирком Тай Сум, хотя вроде бы каждый идёт по своим дорогам, и тех дорог вокруг — ёрпыльная прорва.
Но узрев этих троих, Илидор сразу понял, почему его взгляд привлекли оборванные акробаты на Пёстрой площади: у тех за спинами маячили музыканты в синем и в оранжевом балахонах.
Не придумав, какой кочерги ему нужно от циркачей, особенно от мерзкого Амриго, и что он им скажет, Илидор просто догнал этих троих и окликнул Олаву-Кота. И тот, хотя не вмиг, но узнал Илидора без подсказки: прищурив и без того узкие чёрные глаза, прижал к груди ладони и сообщил, что этот наполненный светом голос навсегда остался в его памяти.
Сказав так, Олава-Кот спокойно и естественно взял дракона под руку и предложил разделить трапезу — циркачи как раз собирались подкрепиться, поскольку завтрак уже прошёл, до обеда ещё далеко, а стало быть, настало время второго завтрака.
Дракон на это заинтересованно дрогнул бровями, а третий человек, смуглолицый, горбоносый и очень весёлый с виду, заключил:
— По-моему, он не знает про второй завтрак!
Амриго сумрачно молчал, глядел вперёд и делал вид, будто никакого Илидора тут нет, из чего дракон сделал вывод, что балясник — не большой охотник до общения, и это Илидора полностью устраивало: сам он с куда большим удовольствием выбил бы Амриго зуб-другой, чем стал развивать знакомство.
Дракон понадеялся, что Йерушу хватит ума подождать его в лавке ювелира, а не разгуливать по чужому городу с деньгами в одно своё малозащищённое эльфское лицо. За чертежи Илидор был спокоен: тубус он носил в своей поясной сумке.