Дракон среди нас
Шрифт:
Циркачи отвели его в харчевню неподалёку. Это была приземистая длинная мазанка, свежепобеленная по осени, расписанная цветами, пирогами да ягодами. Внутри пахло подошедшим тестом, варёным мясом, жареным луком и морковью, и в животе отзывчиво заурчало.
Девица-подавайка принесла им большую ковригу тёмного хлеба, миску шкварок, варёные яйца кур и уток, горячую и очень густую острую похлёбку на эле с грибами, морковью и репой, сладкие творожники со сметаной. Олава-Кот потребовал также два больших кувшина пива, которое, по его словам, великолепно варила хозяйка,
Утолив первый голод и разлив по кружкам пиво, Олава-Кот вкрадчиво спросил:
— Ты расскажешь нам про дракона? Нам очень интересно узнать про дракона, который тогда унёс с представления нашего мальчика.
— Не вашего, — тут же отбрил Илидор, с трудом вынимая себя из сытой расслабленности.
Подчищая кусочком творожника остатки сметаны, Олава-Кот невозмутимо возразил:
— Тогда Ерджи был нашим мальчиком. Вот сидит мой добрый друг Хмет. Он может подтвердить, что честно и собственноручно купил того ребенка в дальних людских землях, именуемых… Как именуют те дикие места, Хмет?
— Декстрин, ага.
Хметом звался смуглолицый горбоносый весельчак. Он присоединился к разговору, одновременно передвинув свой табурет так, чтобы оказаться поближе к миске со шкварками.
— Того мальчонку купил я в Декстрине, — повторил Хмет, набирая ложкой со дна миски шкварки и натекший с них жир. — Места дикие, злющие, холодные. А мальчонка сиротой остался, ага. Олава-Кот говорит справно: в цирке лучше было ему. А дракон его забрал. Твой дракон-то?
Илидор спрятал нос в кружке с пивом, но все трое циркачей смотрели на него, ожидая ответа. Хмет — с живым открытым интересом: «Расскажи мне историю!». Балясник Амриго всё молчал и глядел мрачно, хотя ему-то что сделал дракон, унесший Ерджи? Но Илидор бы не удивился, открой балясник рот и скупо попроси рассказать, где найти и как убить дракона.
Олава-Кот ожидал ответа с благодушной улыбочкой, и ничего нельзя было прочесть по этой улыбочке, по прищуру узких глаз и спокойно лежащим на столе рукам. Однако Илидор мало в чём был так уверен, как в том, что этот человек мгновенно опознает ложь, и врать ему — возможно, одна из самых неудачных идей, которые могут посетить человека или иное мыслящее существо.
По загривку Илидора пробежали топотучие мурашки.
— Это был ничей дракон, — медленно выговорил он наконец, глядя в тёмные живые глаза Хмета.
Пусть лишь кто-то попробует сказать, что это ложь.
— А зачем он забрал ребёнка? — очень-очень мягко задал следующий вопрос Олава-Кот.
Голос его был спокоен, как гладь глубокого озера, и столь же многое скрывал под своей невозмутимостью. Илидору пришлось перевести взгляд на маленького круглолицего человека — было бы странно отвечать ему, продолжая смотреть на дружелюбного улыбчивого Хмета.
— Драконы не терпят неволи.
— Но Хмет прав. В цирке мальчику лучше, чем на улицах Декстрина.
— Дракон не вернул его на улицы Декстрина.
Безмятежные
— Откуда появился этот дракон?
«Прилетел из Донкернаса», — чуть было не произнёс Илидор, но осёкся: если циркачи бывают в Декстрине, странно им не знать про Донкернас, и почему-то показалось плохой идеей упоминать это место, так же, впрочем, как Старый Лес или Такарон. Под внимательным взглядом бездонно-чёрных глаз Илидор нашёл другой правдивый ответ:
— Драконы появляются от камня.
— Дракон не вернулся в город Анун, откуда унёс мальчика. Он поручил ребенка тебе?
Поди пойми, как тут ответить! «Да?», «Нет?», «Я сам дракон?».
— Я сам… решил позаботиться о ребёнке.
— Как ты оказался в лесу, куда полетел дракон?
— Пришёл с севера, — снова умудрился не соврать Илидор.
По пути в Анун они с Йерушем и Мшицкой действительно проходили тот лес с севера — можно сказать, тогда Илидор тоже в нём «появился». Крепло подозрение, что Олава-Кот интересуется не только его способностью давать честные ответы, но и делать их по возможности менее предметными. Во всяком случае, он ни разу не попросил уточнения, что дополнительно сбивало Илидора с толку. Не разговор, а дурацкий сон, право слово.
— Нёс ли дракон поветрие?
Илидор вскинул брови.
— Дракон не был хворым и никто вокруг него не болел.
— Имеет ли дракон отношение к болезни Тай Сум?
— Ничего об этом не знаю. Она больна?
— Она умирает. Желал ли дракон зла Тай Сум?
— Желал. Но не делал.
— Куда делся дракон из леса? — мягко улыбаясь, любопытствовал Олава-Кот. — Стражие не нашли его.
— Он отправился к морю.
Пусть и не сразу из леса, а сильно позднее.
— Ты ему так велел?
— Дракон сам решает, куда ему отправиться.
— Ты знаешь, как призвать дракона?
— Нельзя призвать дракона. Он ничей.
Олава-Кот долго молчал и с улыбкой смотрел в золотые глаза Илидора, а Илидор вдруг понял, что круг замкнулся. Маленький круглолицый человек коротко поклонился, прижав ладони к груди:
— Спасибо за твои ответы.
— Спасибо за твои вопросы, — проворчал Илидор, желая уколоть его, но Олава-Кот просиял и немедленно заказал ещё кувшин пива.
Когда кувшин принесли и пиво было разлито, дракон осторожно поделился наблюдениями:
— Представление сегодня выглядело странным. Не похоже на то, которое я видел… — Илидор вдруг сообразил, что его как бы не было на площади Ануна в день падения Ерджи, и спешно перебил сам себя: — В другом месте прежде.
— Смутное время настало для нашего семейства, — тут же зажурчал словами Олава-Кот. — Каждый пытается сделать то, чего не делал прежде, но мало что получается так хорошо, как получалось прежде
— Да, знаешь, — процедил вдруг до сих пор молчавший Амриго, — дела у нас довольно херово на самом деле. Херово, знаешь, стало после того как Тай Сум накрыла неведомая зараза. Как только она перестала мочь управлять цирком, настало не пойми что.