Драконье золото
Шрифт:
— Что нам делать дальше?
— А что ты хочешь, чтобы я сделал? — Хильд развернулся в воде так, что оказался перед Доросом. Дракону хватало роста, чтобы стоять на дне, при этом держа голову над водой.
— Остался со мной, — собрав волю в кулак, скороговоркой протараторил Дорос, глубже пряча пресловутое мужское достоинство.
— У тебя болят руки, — проигнорировал принца Хильд, под водой касаясь плеч Дороса, чуть сдавливая их пальцами и массируя. — Расслабься, позволь целебной воде вытянуть боль и усталость.
— Что ты?.. — Хильд по торсу опустил свои руки до бедер Дороса, заставляя замолчать того одним только взглядом.
— Ты натер кожу здесь, — легко касаясь пальцами внутренней стороны бедра,
Дорос, боясь моргнуть, чтобы не спугнуть наваждение, все же не удержался от соблазна положить руки на мускулистые плечи Хильда. Дракону нужно быть большим и сильным, чтобы жить. Но нужно ли ему быть столь красивым? Не даром драконы были прямыми потомками эльфов и поражали своей красотой не только рассекая небесную высь, но и просто принимая целебную ванну.
— Я заставил тебя страдать, и теперь твоя душа ранена, — одну ладонь Хильд с бедра переместил на грудь Дороса, чувствуя, как в глубине сердце отбивает бешенный ритм. — Разреши мне исправить это.
Хильд шагнул ближе к Доросу, практически вжимаясь в него. Рукой, оставшейся на бедре юноши, он закинул ногу себе на поясницу, а Дорос, совершенно завороженный происходящим, послушно проделал то же движение второй ногой. Крепче сжимая поясницу дракона ногами, Дорос потянулся к нему на руках, в то время как Хильд подхватил его под водой под ягодицы. Принц, оказавшись теперь чуть выше Хильда, склонил к нему голову и шепнул в самые губы:
— Разрешаю, — подтверждая слова поцелуем.
Сейчас Дорос целовал не так, как до этого. Было в этом поцелуе что-то отчаянное, пропитанное разочарованием и новой надеждой. Чем-то, что заставляло биться сердце Бадахильдиса сильнее. Принц был до дрожи прекрасен: раскрасневшийся в теплой воде и из-за естественного смущения, до одури волнующе сжимающий бедрами поясницу, отчаянно прижимающийся к Хильду, который не хотел отпускать свое маленькое по сравнению со всем миром сокровище. Дракон взмолился перед предками, прося немного больше терпения и выдержки, но, совершенно ошалев от все больше распаляющегося Дороса, откинул все правила приличия прочь.
— Хильд? — принц требовательно смотрел в глаза, силясь восстановить сбитый ритм дыхания. Белокожие руки обхватили лицо Хильда, кожа которого на контрасте смотрелась смуглой. Дорос прижался лбом ко лбу мужчины, и сбивчиво зашептал, словно боясь передумать, — Можно, понимаешь? Тебе можно все, что ты только пожелаешь. Только аккуратнее.
На последних словах Дорос рассеяно облизнул пересохшие губы, заворожено наблюдая, как человеческие глаза сменяются на драконьи. И Хильд пожелал. Он целовал принца всюду, где только можно было приложиться губами, оставляя после себя распустившиеся бутоны кровавых засосов. Дорос и не заметил, как оказался на широком и горячем бортике купальни, но совершенно точно заметил, как Хильд спустился к его паху. Юноша вздрогнул, почувствовав, как в нем оказался один палец, и дернулся, останавливаемый успокаивающими речами Хильда, обещающими, что все будет хорошо. Дорос кивнул и постарался послушно расслабиться, но только охнул, сжимаясь с новой силой — губы Хильда нашли пристанище на члене юноши. В этот момент принц готов был простить все, млея от каждого прикосновения к себе, расслабляясь и позволяя ввести в себя еще пальцы, которые беспрестанно двигались внутри, время от времени заставляя Дороса выгибаться дугой с широко распахнутыми глазами. И когда Хильд вынул пальцы и потянулся губами за поцелуем, принц почувствовал саднящую пустоту внутри.
— Пожалуйста, — неразборчиво шептал в самые губы Дорос, практически не прерывая поцелуя, и требовательно двинул бедрами.
— Не спеши, — Хильд мягко коснулся губами мочки уха Дороса и столь же мягко вошел в застывшего юношу. — Ну же, мальчик, расслабься.
Большие зеленые
Хильд соскользнул обратно в воду, утягивая за собой разомлевшего принца, который больше не сопротивлялся, сидя в объятиях дракона.
— Спасибо, — Бадахильдис прижался губами к виску юноши, который в ответ рассеяно кивнул, удобнее устраиваясь на коленях.
Отлежавшись в целебной купальне, Дорос с Хильдом направились в трапезную, где их ждал заботливо приготовленный праздничный ужин — прислужники словно знали заранее, что нужно будет постараться. Ночь Хильд провел в покоях принца, во сне прижимая его к себе. А утро застало их неприятным сюрпризом.
***
Арвил был уверен в своей победе над драконом. Он хорошо подготовился: зачарованные золотые стрелы на вооружении у лучших лучников, есть и десяток хороших магов, стальные сети и много отчаянных наёмников, которые за деньги, что посулил им король, готовы были друг другу перерезать глотки. Арвил не боялся, что они побегут с поля боя, завидев огромную крылатую ящерицу, плюющую огнём — ведь замок и сокровища дракона тоже достанется им, в случае победы, пообещал повелитель. Хотя было бы глупо надеяться только на наёмников — Арвил взял и две сотни королевских солдат. Они, конечно, уступали старателям с дороги, но все же были роднее сердцу. Да и, признаться, не собирался Арвил отдавать наёмникам богатства — ни свои, ни драконьи. Тех, что не добьет ящерица, добьют солдаты. Сплошная экономия.
Но не ведал предприимчивый король, что с другой стороны горы было ещё одно войско — меньше составом, однако больше благородством. Да и цель у них была поистине достойная легенды — спасти заточенного в драконьем замке принца. Филандер со смешком подумал, что будь на месте Дороса Фрона, наверное, пришлось бы спасать дракона. А если бы к нему попали сразу оба? Почему-то сейчас, когда король уже стоял подле крутой дороги к логову похитителя, ему было спокойно. Если Дорос жив — он вырвет его из лап чудовища, а если нет — он пойдет туда и сделает всё, чтобы уничтожить дракона. Пусть даже ценой своей жизни. Фрона сможет управиться с королевством. Может быть, лучше его самого.
— Вы так уверены, что посланник вернется живым? — Филандер посмотрел на спокойного императора.
— Думаете, он сможет вернуться мертвым? — хмыкнул Ристерд. Хотя почему и нет? С Бадахильдиса станется. — Не беспокойтесь, Ваше Величество. Вернется, и, надеюсь, с благой вестью.
— Я слабо представляю переговоры с этим зверем. Зачем ему вообще замок?
Вопрос был риторический и ответа не последовало. Вновь стало тихо, только ветер шумел редким лесом позади войска. Филандер оглядел толпу из грозных решительных южан и своего, не привыкшего к боевым действиям такого масштаба, придворного гарнизона. Сибхайонцы уступают в силе и стойкости южанам, это точно. Наконец-то король понял, что делал не так — он не думал, что война когда-то так близко его коснется. Он привык думать, что они живут в спокойное время, когда все можно уладить не мечом, а сидя в удобном кресле за столом переговоров. Оказывается, мир до сих пор чтит силу стали и Филандер об этом не хотел задумываться, обманывая себя. Выстояла бы страна против той же империи Ристерда? Конечно, нет.