Древняя Русь. Город, замок, село

Рыбаков Борис Александрович

Сходные исторические процессы на Руси и в Скандинавии, близкие типологически и хронологически (интенсивные преобразования социально-политической структуры общества от «племенных княжений» до раннефеодальных государств, формирование феодальной знати с полиэтнической «дружинной культурой»), создали условия для этнокультурного синтеза, для взаимопроникновения таких социально значимых элементов культуры знати обоих регионов, как погребальный обряд, вооружение, одежда и пр. В быту и обрядности дружинников скандинавского происхождения, враставших в феодальную знать Древнерусского государства, происходят существенные изменения под влиянием русской культуры. В Скандинавию проникает восточноевропейская «дружинная мода»: элементы конской сбруи и вооружения, наборные пояса, происходящие из южнорусских степей, венгерские сумки-ташки, формы костюма и его частей, ткани, украшения, в том числе серебряные гривны «пермского типа» (Мельникова Е.А., Петрухин В.Я., Пушкина Т.А., 1984). «Космополитизм» дружинной культуры хорошо объясняет широкое распространение на территории

Восточной, Средней и Северной Европы «метисных» форм и орнаментики так называемых вещей-гибридов, в которых нередко сочетаются венгерские, восточные, скандинавские мотивы. Отдельные регионы притягивали разноплеменные элементы, приносившие свои черты материальной культуры, которые быстро растворялись в культуре местной.

В инвентаре курганных некрополей Северо-Западной и Северо-Восточной Руси встречаются мужские и женские украшения скандинавского происхождения (табл. 165). К ним принадлежат массивные литые браслеты с S-видным орнаментом, бронзовые и серебряные фибулы, распространенные в Скандинавии с конца IX до начала XI в.: скорлупообразные овальные (черепаховидные) и круглые ажурные, равноплечные, трилистные, кольцевидные с длинными иглами. Они обнаружены в могильниках юго-восточного Приладожья, Ярославского Поволжья, Суздальского ополья, Смоленского Поднепровья, Киева и Чернигова, т. е. вдоль магистральных путей Восточной Европы — днепровского и верхневолжского (табл. 166, 167). На севере Руси эти принадлежности костюма происходят из скандинавских, финских и славянских погребений X — первой половины XI в., связанных с открытыми поселениями. К предметам шведского происхождения относятся железные шейные гривны с подвесками — «молоточками Тора». Подобные гривны известны из раскопок Сарского городища, из ярославских, гнездовских и приладожских курганов. Найдены они в бассейнах Мологи и Колпи. Большой комплекс скандинавских украшений из серебра (фибулы, шейная гривна, подвески, бусы) дал Гнездовский клад, найденный в 1868 г. (табл. 165, 1, 5, 7, 10). Скандинавские изделия (оружие, предметы конского снаряжения, украшения одежды) вызывали многочисленные местные подражания — «гибриды», в которых смешаны северные и русские орнаментальные мотивы. Не исключено, что вещи «гибридного» стиля делались скандинавскими ремесленниками второго поколения, осевшими на территории Восточной Европы.

Викинги часто выступали распространителями франкских мечей каролингского типа (часто со скандинавскими рукоятями), торгуя ими на Руси и в других странах. Наконечники ножен найдены в курганах Приладожья и Гнездова. Скандинавы ввели в употребление на Руси некоторые типы вооружения: ланцетовидные копья и стрелы, боевые топоры-секиры, длинные кинжалы-скрамасаксы, круглые щиты с железными умбонами.

О присутствии норманнов (купцов, знатных дружинников, рядовых воинов и ремесленников, их жен) в Восточной Европе свидетельствуют те курганные комплексы, в которых скандинавские вещи, принадлежавшие выходцам из Северной Европы, сочетаются с норманнским погребальным обрядом (табл. 167). К скандинавским обычаям относятся сожжения в ладье, сожжения с захоронением в урне, поставленной на глиняную или каменную вымостку, сожжения под курганом, окруженным кольцевидной каменной кладкой. О присутствии в среде военно-дружинной знати Киева и Чернигова пришельцев из Скандинавии говорят некоторые погребения в срубных камерах с инвентарем, находящим аналогии в Бирке (Клейн Л.С., Лебедев Г.С., Назаренко В.А., 1970). Сохранению скандинавских черт культуры в среде русских феодалов варяжского происхождения способствовало то обстоятельство, что они жили семьями. О присутствии скандинавок на Руси свидетельствуют женские украшения, не являвшиеся предметами торговли.

В IX–X вв. пришлые дружины варягов оседали и в протогородских торгово-ремесленных центрах типа Гнездова, обраставших обширными языческими могильниками, которые отражают полиэтничный состав жителей (финны, славяне, скандинавы, балты) поселения. По своему социально-экономическому облику эти поселения с большим размахом внешней торговли, расположенные на магистральных торговых путях (Ладога, Рюриково городище под Новгородом, Гнездово, Тимерево), были родственны прибрежным «протогородам» — «викам» Северной Европы и Скандинавии (Бирка, Дурстеде, Хедебю). Их объединяют общие признаки: наличие торга и капища, связь с водными путями, обширная заселенная площадь, нерегулярность застройки, начатки ремесленного производства, находки изделий, привезенных из других стран, особенно с мусульманского Востока, и клады дирхемов и украшении, зарытые на территории поселка или вблизи него (Кирпичников А.Н., Лебедев Г.С., Булкин В.А., Дубов И.В., Назаренко В.А., 1980, с. 33). В дальнейшем на рубеже X–XI вв. протогородские центры на Руси (Гнездово, Тимерево, Сарское городище, новгородское Рюриково городище и др.) прекращают существование, что связано с потерей ими экономического и административно-политического значения как мест торговых операции и сбора княжеских пошлин. В изменившихся условиях по мере оформления государственной территории и централизованного административного аппарата феодального управления нестабильные протогородские образования («погосты», противопоставленные племенным моноэтническим центрам?) перестают удовлетворять новым потребностям. С наступлением «городской ситуации» их вытесняют развитые феодальные города во всем многообразии своих функций. Подлинный город средневековья рождается, как правило, на «неподготовленной» почве —

поблизости, но не на месте «эмбриональных» городов-эмпорий, рыночных мест округи. Прямая преемственность между ними не прослеживается.

С христианизацией Руси и прекращением погребений на основных языческих некрополях — в Гнездове, на Ярославщине и Черниговщине — в начале XI в. исчезают и норманнские древности. Среди немногочисленных находок скандинавских предметов XI в. показательны вещи, обнаруженные в Суздале на усадьбе, видимо, принадлежавшей представителю дружинной знати скандинавского происхождения: литейная формочка для отливки подвесок с рунической надписью (содержит имя заказчика подвески: «этот Олавов…»), скандинавские украшения. При раскопках в Полоцке найдена игральная кость с руническими знаками, читающимися как «выгода», «благо» — пожелание удачи владельцу кости. Рунические надписи на мемориальных стелах из Средней Швеции повествуют о скандинавах, погибших при поездках «на восток»: в Прибалтику, Русь, Византию. Как и древнеисландские саги, они сообщают о богатствах, привезенных из Руси: дорогих товарах, золоте и серебре, ценных одеждах (Мельникова Е.А., 1977). В Скандинавии появляются изделия древнерусского ремесла XI в.: пряслица из овручского шифера, киевские глиняные писанки и др. Монеты Ярослава Мудрого, обнаруженные на Готланде и в материковой Скандинавии, возможно, связаны с выплатой денег норманнским наемникам.

Византийский импорт.

Произведения византийского художественного импорта позволяют уяснить его роль в развитии искусства домонгольской Руси (Искусство Византии в собраниях СССР, 1977).

По нумизматическим и археологическим данным первый этап связей племен Восточной Европы с Византией можно отнести к V–VII вв. Упадок торговли в последующий период (VIII — первая половина IX в.) связан с экономическим спадом в областях Ромейской империи. Приходят в запустение ее города, чеканка монеты и денежное обращение сокращаются, регрессируют многие отрасли ремесла. Основную массу товарного производства составляют не ремесленные изделия, а продукты земледелия и скотоводства. Частичная натурализация экономики, господство арабов на море, разгул пиратства ослабили внешнеторговые связи. С начала VII до середины IX в. Византия не имела большого влияния в Северном Причерноморье.

Новый приток произведений византийского ремесла в Восточную Европу со второй половины IX, но в основном с X в. (поливная керамика, шелковые материи) был обусловлен двумя основными факторами:

1) Вместе со стабилизацией внутри- и внешнеполитической обстановки в Византии оживляется городская жизнь. Ремесло и торговля Константинополя и Фессалоники вступают в полосу бурного подъема. Возрастает объем внешней торговли, усиливается денежное обращение. Сбыт ремесленной продукции, особенно предметов роскоши шелковых тканей, золотой и серебряной парчи, ювелирных и стеклянных изделий, находит возрастающий спрос не только у греческой аристократии, но и в среде крепнущей знати романо-германских и славянских государств. В послеиконоборческий период византийская цивилизация оказывает значительное воздействие на культуру многих регионов средневекового мира (Балкан, Южной Италии и Сицилии, Закавказья). С организацией Херсонской фемы в 30-х годах IX в. Византия вновь закрепилась в Таврике.

2) С образованием Древнерусского государства торговля с греками регулируется специальными договорами. По мере политических и хозяйственных успехов Киевской Руси, особенно после принятия христианства, всесторонние связи с империей все более развиваются. Появление в Киеве и других крупных городах Руси византийских мастеров помогло строительству каменных храмов, созданию произведений монументальной и станковой живописи: используя достижения греков, русские ремесленники освоили производство ювелирных изделий с перегородчатой эмалью, поливной и стеклянной посуды, украшений из стекла.

По сообщению русских летописей, князь Владимир в 989 г. «помысли создати церковь пресвятыя Богородица и послав приведе мастеры от Грек. И наченшю же здати, и яко сконча зижа, украси ю иконами, и поручи ю Настасу Корсунянину и попы Корсуньскыя пристави служити в ней, вдав те все еже бе взял в Корсуни: иконы, и съсуды, и кресты». Таким образом, это сообщение связывает проникновение в Киев византийского художественного импорта со строительством Десятинной церкви, освященной в 996 г., и указывает на посредническую роль Херсонеса. Из летописного рассказа известно также о том, что Владимир в числе херсонесских трофеев доставил в Киев «две капищи медяны и 4 кони медяны, иже и ныне стоят за светою Богородицею, якоже неведуще мнят и мраморяны суща». Эта бронзовая квадрига была установлена на площади перед Десятинной церковью, снабженной почти исключительно византийской утварью.

Из Херсонеса в конце X в. было доставлено в Киев и несколько мраморных саркофагов, впоследствии использованных для княжеских погребений в Десятинной церкви и в кафедральном храме св. Софии, в том числе массивный саркофаг с орнаментальной резьбой, известный как гробница князя Ярослава Мудрого.

Определенную часть византийского художественного импорта X–XI вв. составляли резные мраморы. Они предназначались для декора интерьеров интенсивно сооружаемых в Киеве храмов. В рамках византийского стиля из овручского красного шифера вырезаны парапеты хор Софии Киевской и рельефы с парными изображениями святых всадников (XI в.), обнаруженные на территории Михайловского Златоверхого монастыря. Не исключено, что в Киеве работали резчики с Балкан, из Солуни и Константинополя (Пуцко В.Г., 1982).