Другая женщина
Шрифт:
– Она звонила тебе, - сказал он Мэгги, - хотела извиниться, что не поговорила с тобой, когда им звонила Жанин, но у нее в это время стыла вода в лохани, как она мило выразилась.
– Она настоящая американка, - заметила Жанин.
– Она и есть американка, - откликнулась Мэгги.
– Что она еще сказала? Как Оливер?
– Должно быть, еще спит. Она ничего про него не говорила.
– Джеймс, что же нам делать?
– Мэгги смотрела на него полными отчаяния глазами.
– Если честно, то я считаю, что нам надо позвонить в полицию.
–
Джеймс заставил себя посмотреть правде в глаза. Он решительно сел к телефону и обзвонил всех: викария, полицию, все больницы. В округе за последнее время не произошло ни одного несчастного случая, даже самого незначительного. Начальник полиции, дочери которого Джеймс Форрест помог произвести на свет крепкого, здорового сына, когда несколько лет назад в суровом декабре все дороги были закрыты из-за снежных заносов и ему пришлось несколько часов пешком добираться до роженицы, лично обзвонил все полицейские участки соседних графств. Но и там не было зарегистрировано ни одного серьезного происшествия.
– Я начинаю серьезно беспокоиться, мистер Форрест, - сказал он.
– Возможно, она… ну… как бы это сказать… - Он явно колебался.
– Так что?
– спросил Джеймс.
– Вы можете позвонить в Бюро по розыску исчезнувших людей. Там внимательные сотрудники, очень опытные.
– Возможно, я так и сделаю, но немного позже, - ответил Джеймс, чувствуя, что больше не вынесет дальнейших расспросов, заполнения каких-то форм, телефонных звонков и, самое главное, того факта, что Крессида будет официально зарегистрирована как исчезнувшее лицо.
Он посмотрел на часы: стрелки приближались к одиннадцати. Господи, ситуация становится неуправляемой. Так больше продолжаться не может: надо что-то сказать гостям, и в первую очередь Оливеру. Это нужно было сделать еще час назад.
Он набрал номер гостиницы, где остановились Бергины. Слушая продолжительные гудки, он стоял у окна, смотрел на кусты белых роз и думал о том, что через неделю они все раскроют бутоны, и это белое великолепие будет ни к чему.
– Гостиница «Лаборн-Парк», - раздался в трубке звонкий голос телефонистки.
– Чем могу помочь?
И Джеймс подсознательно отметил, как нелепо звучит эта фраза, что она говорит скорее о безграмотности, чем о хорошем тоне. Но почему его мозг фиксирует все эти мелочи, почему он отвлекается на них в такое тревожное для семьи время? Усилием воли он заставил себя вернуться к действительности.
– Пожалуйста, соедините меня с доктором Бергином. Доктором Оливером Бергином.
– Минуточку, - ответил девичий голос, затем последовала долгая пауза и снова голос: - Номер доктора Бергина не отвечает, сэр. Что еще я могу сделать для вас? Может быть, позвать кого-нибудь другого?
– Спасибо, - с раздражением ответил Джеймс.
– Никого другого мне не надо.
И тотчас услышал в трубке хорошо поставленный голос Джулии:
– Джулия Бергин слушает.
– О!
– воскликнул
– Это я, Джулия, Джеймс Форрест. Я хотел бы поговорить с Оливером.
– Зачем?
– спросила Джулия.
– Ее голос не был похож на тот, к которому привык Джеймс, - кокетливый, слегка растягивающий слова. Сейчас это был голос деловой женщины, которой дорога каждая минута.
– Сначала звонила Жанин, теперь ты. Почему вы все хотите поговорить с Оливером? В чем дело, Джеймс?
– Мне хотелось кое-что согласовать с ним.
– Что именно, Джеймс. Может, я могу помочь?
– Не думаю. Я хотел посоветоваться… о речи шафера. В какое время он должен уложиться?
– Мне кажется, что тебе лучше поговорить об этом с Манго. Он более опытен в таких делах.
– Голос Джулии потеплел и звучал почти как обычно.
– Возможно, но он сейчас на теннисном корте.
– Ах, так. Но Оливер сейчас не может подойти.
– Почему?
– «Господи, неужели он тоже исчез?»
– Он в лохани. Думаю, что он сейчас мечтает о своем будущем. Будущем счастливого женатого человека. Мне передать ему, чтобы он тебе позвонил?
– Да, Джулия, пожалуйста. Как только он вылезет из этой, как ее… лохани. Я буду ждать. Спасибо, Джулия.
– Хорошо, Джеймс. До встречи. Уже осталось мало времени.
– Да, - подтвердил Джеймс, глядя на часы - прошло еще десять минут, и стрелки перевалили за одиннадцать.
– Спасибо, Джулия.
– Может, необходимо еще что-нибудь?
– Нет, нет. Еще раз спасибо, Джулия.
«Глупая женщина. Носится со своим тридцатидвухлетним сыночком, как курица с цыпленком. Что она делает в его спальне в день свадьбы? Может, она еще собирается потереть ему спинку и проверить, хорошо ли он вымыл уши? Да, Крессиде как невестке туго придется с такой свекровью».
– Только, возможно, ты ею не станешь, - сказал он вслух, тяжело опустившись за письменный стол.
Он уронил голову на руки и заткнул пальцами уши, будто желая отгородиться от этого мира, провалиться сквозь землю, исчезнуть навсегда. Такие мысли приходили ему в голову в минуты великих потрясений в его жизни. Вот так же, обуреваемый такими же мыслями, он сидел четверть века назад, когда вышел из родильной палаты больницы «Сент-Эдмунд» в пять часов утра и, пройдя к себе в кабинет, рухнул в кресло. И только одна мысль сверлила его воспаленный мозг: за что, за какие грехи так ужасно наказал его Господь?
– Мистер Форрест? Говорит старшая медсестра Джексон. К нам в родильную палату только что поступила новая пациентка. Вам необходимо срочно осмотреть ее.
– Ах так, понимаю, - ответил, раздумывая, Джеймс, стараясь выиграть время.
– Да, сестра, да, я все понимаю…
– Сама она очень маленькая, а ребенок большой. Боюсь, ей не справиться.
– А кто сегодня дежурит? Доктор Медоуз?
– Нет, наш новый доктор Тим Девис. У него пока нет опыта в таких сложных случаях, да и, кроме того, у нас еще три роженицы.