Другая женщина

Винченци Пенни

Он начал ее обследовать. Головка ребенка лежала неправильно, наверное, поэтому и роды затянулись. Но сердце ребенка билось отчетливо, а значит, не было ничего серьезного: помучается с часок и родит. Не хочет наркоза - пусть страдает.

– Отлично, - сказал он, - все идет хорошо, только головка ребенка лежит не совсем правильно.

– Что это значит?
– встревожилась Розмари.
– Это опасно?

– Вовсе нет. Просто головка слегка повернута не в ту сторону, поэтому и роды протекают так медленно. Она развернется,

когда начнет выходить. Все будет хорошо.

Она едва заметно кивнула. Снова начались схватки, и она вся напряглась, тужась. Она тужилась снова и снова, но ребенок не появлялся. Прошло двадцать минут, но все оставалось по-прежнему. Лицо роженицы стало землистым, в глазах стоял ужас.

– Помогите!
– кричала она.
– Помогите! Я больше не могу! Сделайте хоть что-нибудь! Ради Бога, помогите мне!

– Хорошо, - успокоил ее Джеймс.
– Я дам вам местный наркоз и наложу щипцы. Это ускорит роды. Вы понимаете, что я говорю?

Розмари Миллз слабо стонала, когда сестра привязывала ее ноги. Она была похожа на маленькое, попавшее в силки животное.

Джеймс с жалостью смотрел на нее. Впервые в жизни он сталкивался с такими трудными родами. Чувствовал он себя отвратительно. Голова раскалывалась. Все виделось, как в кошмарном сне.

– Дайте мне еще воды, - попросил он практикантку, - и позовите педиатра.

Он наложил щипцы на головку ребенка, слегка развернул ее и начал медленно тащить. Ребенок постепенно появлялся на свет: сначала головка, поросшая черными волосами, затем коричневые плечики и, наконец, все остальное тело. На Божий свет явилась кофейного цвета девочка. Он подхватил ее, слегка шлепнул, и она громко закричала.

– Какая хорошенькая, - сказал он, передавая ребенка в дрожащие руки матери.

– Да, - прошептала Розмари, - не могу поверить, что все кончилось.
– Она благодарно улыбнулась ему, и Джеймс ответил ей смущенной улыбкой. Его мучили угрызения совести: он мог бы быть более внимательным к ней.

– Роды прошли хорошо, - сказал он старшей сестре Джексон.

– Слава Богу, - ответила она, - а то в операционной сейчас трудный случай - у ребенка не прослушивается сердце.

– Тогда нам просто повезло, - ответил Джеймс.

– Спасибо, - прошептала Розмари, - спасибо за все.

Она лежала довольная, умиротворенная, с улыбкой глядя на свою темнокожую дочку, и поглаживала ее по черноволосой головке.

– Как вы собираетесь назвать ее?
– спросил он, доставая плаценту.

– Оттолайн, - ответила Розмари.

– Какое красивое имя.

– Я назову ее так в честь моей любимой героини, леди Оттолайн Морелл. Это имя нравится и ее отцу.

– А где он сейчас?
– спросила старшая сестра.

– Он в отъезде, - сказала она скороговоркой.
– Он работает в джаз-оркестре.

Произнеся эти слова, она почувствовала, что все встало на свое место: возможно, у девочки не будет отца,

и впереди ее ждут трудные времена. Но самое главное, что чудо свершилось: ребенок родился, и она окружит его нежностью и заботой.

Джеймс улыбнулся ей, и она ответила ему улыбкой. Улыбалась и сестра Джексон. И вдруг Розмари стало плохо, ее вырвало. В этом не было ничего особенного, такое часто случалось после родов. Старшая сестра бросилась за полотенцем, а Джеймс взял ребенка на руки. Внезапно тело Розмари дернулось, ее ноги раздвинулись, и на свет появилось еще что-то - похоже, шел второй ребенок.

– Сестра!
– закричал Джеймс.
– Заберите девочку. Идет второй ребенок.

– Неужели?
– удивилась старшая медсестра, передавая девочку акушерке, чтобы та унесла ее.
– Надо снова пригласить педиатра, - добавила она. Ее голос был холодным, презрительным.

– Я был уверен, что там один ребенок, - сказал он.
– Второе сердце не прослушивалось. Я не знаю…

Сестра Джексон с презрением смотрела на него:

– Послушайте…

Из Розмари хлынула вода, и на свет появилась маленькая ножка. Она громко застонала, и Джеймс содрогнулся: «Господи, близнецы».

– Я не понимаю, как это получилось, - оправдывался он перед старшей сестрой, - похоже, что второй ребенок лежал очень высоко, а в таких случаях нетрудно и ошибиться. Но ничего страшного, ребенок скоро появится на свет.
– «Господи, если бы так не болела голова, если бы не страшная усталость».
– Начинай опять тужиться, - сказал он Розмари, - а я буду принимать ребенка.

Она попыталась, но из этого ничего не вышло. Она слишком устала, так как первые роды были затяжными.

– Как сердце ребенка, сестра?

– Сто ударов в минуту.

– Хорошо. Слава Богу. Тужься, Розмари, тужься.

Он попытался вытащить ребенка, но его руки, всегда такие умелые, одеревенели. Розмари закричала от боли.

– Прости меня, Розмари, прости. Теперь уже скоро. Из Розмари хлынула кровь - отошла вторая плацента.

– Как сердце, сестра?

– Семьдесят ударов.

– Хорошо. Поднатужься еще немного, Розмари. Молодец. Сейчас ты родишь вторую дочку. Вот уже показались плечики. Скоро все кончится.

– Мистер Форрест, все идет слишком медленно, надо бы побыстрее, - услышал он голос старшей медсестры.

«Вот ведьма. Неужели она не понимает, что Розмари все слышит? Спокойствие. Возьми себя в руки, Джеймс. Все будет хорошо».

– Мистер Форрест, уже прошло полчаса. Давайте отвезем ее в операционную.

– Нет, у нас уже нет для этого времени.

– Мистер Форрест, частота ударов снизилась до пятидесяти.

– Помолчите. Лучше помогите мне.
– Пот катился с него градом, застилая глаза. Он наложил щипцы на головку и потащил что есть силы.
– Ну вылезай же, вылезай. Вот она. Все кончено, Розмари. Все окончилось хорошо.