Другая женщина
Шрифт:
Разумеется, они с Алисой встречались и по будням, ходили в ресторан или в театр, а затем ехали к нему на квартиру, где самозабвенно занимались любовью.
Она долго отказывалась лечь с ним в постель, ссылаясь на то, что это ни к чему хорошему не приведет, что их отношения должны быть просто дружескими, но однажды вечером, после счастливого дня, когда они сидели на его крошечном балконе, улыбаясь друг другу, Манго внезапно сказал:
– Я люблю тебя, Алиса, и, кажется, очень сильно.
– О Манго, не надо, -
– Что не надо? Любить или говорить о любви?
– Не надо даже думать об этом.
– Но почему?
– спросил он, чувствуя себя оскорбленным.
– Как я могу не думать, если я это чувствую?
– Ты не должен забивать себе этим голову. Ты очень молод и волен делать все, что захочешь, но ты не должен любить женщину, которая годится тебе в матери.
– Ради Бога, Алиса, не говори так, - сказал он, - тебя выбрало мое сердце, и я ничего не могу с этим поделать. Я не хочу никого, кроме тебя. Пожалуйста, поверь мне.
Он с удивлением услышал, как дрожит его голос и какое впечатление это производит на Алису: ее лицо потеплело, в глазах появилось сострадание, губы что-то шептали. Манго был большой мастер лицедейства. Он всегда хорошо играл на чувствах своего отца, и это не прошло даром. Он знал, что может легко вызвать у себя слезы, и посмотрел на Алису своими красивыми карими глазами, зная, что они сейчас подернутся влагой. Так оно и случилось: крупная слезинка скатилась с его ресниц и поползла по щеке.
– О Манго!
– воскликнула она, смахивая его слезу пальцем.
– Дорогой, пожалуйста, не плачь.
– Не могу, - сказал он, - ты больно ранишь меня, когда говоришь так. Неужели ты ко мне ничего не чувствуешь? Неужели я для тебя только приятель, с которым ты проводишь время?
Первый акт мелодрамы был окончен, и он решал, не перейти ли ко второму, когда услышал ответ.
– Конечно, ты мне не безразличен, - сказала она, и ее голос тоже дрожал.
– Мне нравится быть с тобой, проводить с тобой время, но…
– Но ты не любишь меня? Ни капли?
– По его щеке скатилась еще одна слеза.
– Манго, не плачь. Я не вынесу этого.
– (Еще слеза.) - Ну хорошо, хорошо, я люблю тебя и даже очень. Ну, вот я и сказала то, чего боялась.
– Чего же ты боялась, Алиса?
– Я не имела права говорить тебе это, завлекать тебя.
– Алиса, - сказал Манго, становясь на колени и беря ее руки в свои, - ты меня уже завлекла! Мы любим друг друга, и нам не уйти от этого. Это же чудесно! Чего же ты боишься? Неужели мы не можем сделать одну простую вещь - пойти в постель?
– Да, Манго, - сказала она, вздохнув и, помолчав, добавила: - Конечно, можем, Манго.
С самого начала ее приводило в ужас его бездельничанье, его желание прожить жизнь за счет отца; именно благодаря ей он снял офис на Карлос-плейс
Благодаря Алисе он перестал играть в покер даже по маленькой, стал меньше пить и навсегда забыл о наркотиках. Алиса была очень строга в этом отношении, говоря, что она всегда презирала людей, потребляющих наркотики, и что она даже близко не может подпустить такого человека к своим детям.
– Ты совершенно преобразила меня, - сказал он ей как-то ночью в начале мая, вскоре после того, как они стали близки.
– Отец просто не узнает меня, когда вернется.
– А где он сейчас?
– В Мексике. Вместе с Сашей.
– В отпуске?
– Какой отпуск! Мой отец считает отпуск пустой тратой времени. Медовый месяц Саши - сутки в «Бель Эр», перелет в Сан-Франциско и конференция по СПИДу, где председательствует ее муж.
– Не слишком-то романтично. Бедная Саша!
– Не такая уж она бедная, - весело отозвался Манго.
– Она чудесно проводит время в походах по магазинам. Это ее любимое занятие.
– А что еще?
– Да ничего. Мой отец требует от своих жен, чтобы они хорошо выглядели, умели заниматься любовью и отдавали ему все свое время.
– Понимаю, - кивнула Алиса. Она была уже хорошо осведомлена о положении в обществе его отца, и ей даже казалось, что они с мужем встречались с ним пару раз.
– Наверное, с ним очень трудно, - сказала она.
– Не думаю. Он по натуре добрый человек.
Манго начал уговаривать Алису выйти за него замуж уже в конце мая. Сначала она думала, что он шутит, затем, поняв, что его намерения серьезны, стала упорно отказываться.
– Это просто смешно, - говорила она.
– Ты не должен даже думать об этом.
Манго отвечал, что она не имеет права запрещать ему думать о чем-либо, и продолжал настаивать на своем. Он уговаривал ее по телефону, в письмах, с нарочным - открытки неизменно сопровождались бутылкой шампанского, цветами, ювелирными украшениями или духами, к которым она питала слабость, - посылал бесчисленные телеграммы. Он говорил ей об этом при каждом удобном случае: в постели, за обедом, в машине, когда они направлялись на прогулку с детьми, на концертах, в театре. Однажды, когда они сидели в ложе его отца в «Ковент-Гарден» и слушали «Богему», он решил воспользоваться романтической ситуацией, чтобы уговорить ее стать его женой. В антракте он заказал в ложу бутылку шампанского, и ее принесли вместе с дюжиной алых роз и запиской для Алисы.