Другая женщина
Шрифт:
– Я люблю твоих детей, - сказал он, лежа с ней голова к голове, гладя ее пушистые светлые волосы, заглядывая в ее ясные голубые глаза с едва заметными лапками вокруг.
– Они очень славные. Нет, честно. А как они относятся ко мне?
– О, Манго, - воскликнула она, погладив его по щеке, - конечно, они любят тебя. Ты приносишь им столько счастья. Они любят тебя, как старшего брата.
– Но это не та любовь, какую бы они испытывали к отцу, не так ли?
– Но ведь ты им не отец.
– Когда мы поженимся, я стану им.
– Манго, дорогой,
– Что так?
– спросил он, вскакивая.
– Что так, Алиса? Я не устану повторять, что хочу жениться на тебе.
– Я знаю, что хочешь.
– Ты ведь говоришь, что любишь меня.
– Я люблю тебя, Манго, и очень, но…
– Что «но»? Но не настолько, чтобы выходить за меня замуж? Но я недостоин тебя? Но ты не представляешь меня в качестве мужа?
– Манго, возможно, я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе на себе жениться.
– Но почему, почему? Я ничего не понимаю.
– Манго, - она нежно улыбнулась ему, - Манго, мне тридцать девять, а тебе всего лишь двадцать семь - это слишком большая разница.
– Ерунда, всего лишь двенадцать лет. Это такие пустяки.
– Нет, это не пустяки. Я женщина средних лет, а ты совершенно молодой мужчина. Если бы тебе было тридцать семь, а мне сорок девять, то можно было бы подумать.
– Но объясни почему, я совершенно ничего не понимаю!
– закричал он, начиная нервничать из-за того, что может потерять ее навсегда.
– Объясняю, - терпеливо, по-матерински ответила она.
– Ты молод и рядом с собой должна быть молодая женщина. У тебя должна быть молодая жена.
– Мне не нужна молодая жена. Мне вообще не нравятся молодые женщины.
– Манго, это просто смешно. Как тебе могут не нравиться молодые женщины? Молодая жена родит тебе детей.
– Их можешь родить мне ты.
– Может - да, а может, и нет.
– Ты сказала мне, что проверишься.
– Я это сделала.
– Ну и что?
– Теоретически я могу еще иметь детей или по крайней мере одного ребенка.
– Тогда в чем же дело?
– Но в действительности все может оказаться по-другому.
– Тогда, - ответил Манго, нежно ее целуя, - мы должны как можно больше практиковаться.
– О, Манго, мой милый Манго, ну что тебе сказать на это?
– Ничего. Просто люби меня!
– Я люблю тебя, Манго.
– Тогда не говори глупостей.
Он снова лег в постель, и они занялись любовью. Предаваться любви с Алисой было одно удовольствие. У Манго еще никогда не было такой женщины. Она была нежной и страстной. Сначала она тихо лежала с ним, позволяя ласкать себя, затем приходила в неистовство, переворачивала его на спину, садилась на него верхом, целовала его, гладила, возбуждаясь все сильнее и сильнее, шепча «подожди немного, еще немного, еще, еще», и он ждал, ждал, когда ее страсть достигнет вершины и когда она со стоном блаженства упадет ему на грудь. Постепенно она успокаивалась и становилась его прежней Алисой, тихой и скромной, которую он так любил. Откровенно говоря, он любил
Они встретились на горнолыжном курорте, где она вместе с детьми жила на квартире своих друзей. Она стояла у подножия горы, дожидаясь подъемника, и до него донесся запах ее духов, именно таких, какие возбуждали его больше всего, - сильных, терпких и очень сексуальных. Они разговорились, и она сразу понравилась ему. Когда они достигли вершины, он пригласил ее на чашку горячего шоколада, и она с вежливой улыбкой согласилась. Они одновременно спустились вниз на лыжах, и он был поражен ее мастерством и хладнокровием. Они вместе вернулись в город в сумерках, и он угостил ее стаканчиком глинтвейна. Он предложил ей позавтракать с ним, и она согласилась. У нее была потрясающая фигура и очень сексуальный голос: низкий, с хрипотцой. На следующий день они вместе завтракали, катались на лыжах, вечером обедали в ресторане. К концу недели он был почти уверен, что любит ее.
Она уже три года была в разводе. Ее муж, управляющий инвестиционным банком, женился на девушке моложе Манго. Ее дети - две девочки и мальчик, в возрасте пятнадцати, двенадцати и девяти лет, были на редкость послушными и хорошо воспитанными благодаря, как чувствовал Манго, умелому поведению матери. Старшая дочь Джемайма училась в школе-интернате и не жила дома; Кейт и Вильям оставались при матери. Они жили в очаровательном старинном домике в Челси. Алиса искусно его украсила и разбила вокруг волшебный тенистый сад, который был ее красой и гордостью.
По воскресеньям Манго приходил к ним на завтрак, всегда очень вкусный и изысканный, приносил каждому дорогой подарок и затем вел их на прогулку в Ричмонд-Парк или в Кью-Гарденз. За ними бежал черный с рыжими подпалинами спаниель по кличке Лотти. Манго, у которого никогда не было настоящей семьи, чувствовал себя на верху блаженства. После прогулки он приглашал их на чашку чая в фешенебельный отель, а иногда куда-нибудь попроще, например, в «Макдональдс». Джемайма со светлыми, как у матери, волосами была девочкой утонченной и, как мать, любила дорогие рестораны, все же остальные, включая Манго, предпочитали «Макдональдс».
Дети не имели ни малейшего представления, как богат был его отец и как серьезны его намерения в отношении их матери. Они просто наслаждались его обществом и открывшимися перед ними возможностями, а Джемайма воспылала к нему пылкой любовью, которую он шутливо поощрял, и, когда она по воскресеньям приезжала домой, учил ее флиртовать, что она и без него хорошо умела делать.
Когда дети уходили спать, они с Алисой сидели в саду, наслаждаясь запахом цветущих роз, лаванды и левкоев, пили дорогое шампанское, которое он всегда приносил с собой, разговаривали или просто молчали, обмениваясь нежными взглядами. Для Манго, который всегда стремился к счастью, такие вечера и были настоящим счастьем.