Другие правила
Шрифт:
Валери молчала, сдвинув брови. Они давно не говорили на серьезные темы. Когда-то давно она на самом деле запретила ему говорить о своих чувствах и с тех пор он почти ни разу не нарушал данного ей слова.
— Ты меня не раздражаешь, — наконец тихо сказала она, — и я тоже очень скучала по тебе.
Она протянула ему руку, он некоторое время просто смотрел на нее, ожидая любого подвоха. Потом взял ее руку и поднес к губам.
— Я прощу пощады, Вали, — он сжал ее руку, — Я прошу пощады.
В отдалении слышалась музыка, звуки праздника, крики, смех. Валери стояла под деревом, и смотнела куда-то в темноту. Лицо ее было непроницаемо.
—
Он вдруг заулыбался:
— ..Но нашими договорами и предписаниями мне запрещено выражать их. Я могу только стоять рядом молча, ну или развлекать тебя ничего не значащей беседой.
— Совсем не правда, — возмутилась она.
Дон Хуан, видя, что Валери немного оттаяла, продолжал:
— Итак. Мне нельзя: беспокоить тебя и признаваться в любви. Так же нельзя делать на это намеки и выражать свои чувства любыми иными способами. Это договор еще мадридских времен, один из первых. Другой договор, запрещает мне показывать свою ревность под страхом изгнания. Договор из Шатори предписывает мне держаться с тобой, как с подругой, но при этом не критиковать тебя, и не учить тому, что хорошо, а что плохо, потому, что ты сама знаешь. Так же он предлагает относиться с пониманием к твоим чувствам, не мешать тебе делать то, что ты считаешь нужным. То есть тебе нужен очень сдержанный человек, который будет просто находиться где-то недалеко, при этом по умолчанию он не имеет права обращать внимания на других женщин, но так же ничего не может требовать от тебя, предоставляя тебе полную свободу действий, выбора мужчин и манеры поведения. Я же могу только смотреть на это все и молчать, иначе даже быть где-то рядом и хранить тебе верность мне тоже запретят. Ты считаешь это справедливым?
Валери звонко рассмеялась.
— Как ты умеешь все извратить!
— Покажи, где я не прав?
— Везде. Все эти договоры постоянно нарушались и никто тебя не прогонял.
— И тем не менее они существуют! И я всегда соблюдаю их.
— Не соблюдаешь. Вспомни Сюзанну. И сегодня ты устроил мне целый вечер ревности. Хотя повода не было.
— То, что ты ушла с Бобриным из залы и находилась с ним наедине больше часа не в счет?
Она откинула голову:
— Не в счет. Поверь мне, мы просто поговорили. И договорились, что он уедет, а я останусь. И прошу тебя... не забывай соблюдать все наши договоры и сейчас тоже.
...
Придя в Трианон Валери по привычке хлопнула дверью прямо у него перед носом, пожелав ему доброй ночи, и заперлась с Сафи. Он же остался беситься за дверью, потом поплелся к себе в комнату, где просто упал на кровать не раздеваясь, и тут же уснул, потому что сумбур в его голове в ином случае свел бы его с ума.
С этого дня отношения их потеплели и стали напоминать дружеские. Валери снова, казалось, доверяла ему. Она сама протягивала ему руку, смеялась с ним, ждала его к обеду. Через два дня они уехали в Париж, где Валери готова была часами гулять по городу, опираясь на его руку, она показала ему «свой» книжный магазинчик, где она заказывала книги на интересующие ее темы, они ездили вдвоем кататься в лес, и она была похожа на себя прежнюю. Они снова неслись голова к голове, наклонившись к шее лошади по самому бурелому, и Валери на этот раз вчистую обогнала его. И потом раскрасневшаяся, без шляпки, которая осталась где-то в начале пути, со спутанными волосами, протянула ему руку и, утешая, чмокнула
Именно в этот день дон Хуан перестал ненавидеть Париж.
Бобрин не появлялся, и дон Хуан стал споконее. Еще немного и он добился бы своего. Валери позволяла целовать себя, но неизменно закрывала перед ним дверь своей спальни. Ее расположение нужно был заслужить, и он видел, что она готова простить его. Возможно, ему не хватило всего нескольких дней, чтобы окончательно с нею помириться. Он набрался терпения, вел себя настолько идеально, насколько это было возможно. Он был тем самым сдержанным и терпеливым человеком, который постоянно находился рядом, но довольствовался только ее улыбкой и ее расположением, одновременно не обращая внимания на других женщин. Она смеялась и правоцировала его, но его выдержка была поистине железной. Он знал, что пройдет совсем немного времени, и Валери наконец то сама упадет в его объятья.
Глава 30
Григорий Бобрин донье Валерии Медино
Дорогая Елена, ваш Парис навсегда отбывает в холодную ссылку. Будьте милосердны к несчастному, явитесь перед его взором в последний раз. Менелай не подпустит меня к вам на расстояние выстрела, и будет прав. Поэтому я не могу показаться в вашем доме. Прошу вас, если я хоть немного дорог вам, завтра ночью прийти в Храм Любви. Я буду вас ждать.
Парис.
— Королева ждет меня, у нее заболела корова и я ей очень нужна, — Валери стояла на пороге дома и улыбалась. На ней был зеленый капор с лентами и черное шелковое платье в модную зеленую полоску.
Дон Хуан смотрел на нее с подозрением:
— Я мог бы поехать с тобой, — сказал он.
— Хочешь посмотреть, как я буду лечить корову? — удивилась она, — я приеду завтра. Переночую в Трианоне. Если ты..., — она запнулась, — Бобрин наверняка уже уехал, я даже не знаю, где он.
И она уехала.
Дон Хуан долгое время бродил по дому, и нетерпение его нарастало. Теперь, когда Валери не было, ему не нужно было скрывать свои эмоции, и он метался, как тигр в клетке. Он знал, что Бобрин еще в Версале. К вечеру доведя себя до состояния истерики, он сел на коня и отправился вслед за женой.
В Трианоне Валери не было. Он узнал, что она на самом деле приезжала, и что на самом деле была в деревеньке с королевой. Но настал вечер, королева сидела в гостиной в окружении своих дам и кавалеров, но Валери исчезла. Мадам де Перпиньяк сообщила, что видела Валери у мадам дАртуа и дон Хуан немного успокоился.
— Бобрин в Париже, — сообщила королева, видя, что красивый испанец на грани срыва, — и завтра он уезжает. Мы сегодня попрощались с ним.
Хуан был благодарен ей. Но он не выдержал долго светской беседы, под каким-то предлогом вышел в сад, и отправился бродить по темным аллеям, надеясь встретить Валери, да и просто для того, чтобы подумать.
Было уже очень поздно, и надо было возвращаться во дворец, когда он обнаружил себя около Храма Любви. На скамейке в свете луны сидели двое. Сначала он хотел незаметно уйти, чтобы не мешать влюбленным, но потом присмотрелся к ним. Мужчина обнимал женщину, чьи светлые волосы вырвались на свободу и каскадом падали на спину. Только одна женщина могла себе позволить выйти без модной прически. Хуан закрыл глаза, руки его непроизвольно сжались в кулаки, а сердце ухнуло куда-то вниз. Все его опасения подтвердились. Валери врала ему, чтобы встретиться с любовником.