Дураки все

Руссо Ричард

– Есть и противоположная теория, Кэрис. Некоторые люди – умные люди – верят, что все происходит без всякой на то причины.

– Это-то ладно, но угадайте, кто был за рулем той машины?

– Кэрис.

– Вас это очень обрадует.

– Ну, вряд ли Джером, он сидит рядом со мной.

– Я серьезно. Угадайте.

– Окей. Дональд Салливан.

– Некрасиво с вашей стороны, – озадаченно ответила Кэрис.

Реймер вынужден был признать, что она, пожалуй, права. Это и впрямь некрасиво. Но Бартон Флэтт уже мертв, а Реймер не мог придумать, кого еще он желал бы видеть жертвой такого дебильного происшествия.

– Рой Пурди! – выпалила Кэрис, не в силах больше скрывать хорошую новость.

– И почему это должно меня обрадовать?

–

Потому что он сволочь.

Окей, может, Реймер и правда чуть-чуть обрадовался. Он наткнулся на Роя в “Моррисон-армз” через день после того, как Пурди выпустили из тюрьмы. Этот козел поселился у печальной толстухи по имени Кора, та в него явно влюбилась; перед Реймером Рой лебезил и вился ужом. В тюрьме Рой пришел к вере – по крайней мере, по его утверждению. Прежде-то он, очевидно, за решеткой только оттачивал криминальные навыки, но в этот срок изучение Библии и психологии позволило ему выйти на свободу совершенно новым, исправившимся человеком. С прежним Роем, уверял он, покончено навсегда. И можно только надеяться, что ему не поставят в укор этого прежнего Роя. Особенно его заботило, не таит ли Реймер на него давнюю обиду за то, что в детстве Рой постоянно его задирал. Это же не потому, что я вас якобы не любил, пояснил он. Мне просто надо было сорвать на ком-нибудь злобу. И в этот последний срок благодаря сидельцу постарше Рой научился избавляться от этой злобы. Гнев, черт побери, украл всю его жизнь, но теперь с помощью новообретенного умения справляться с гневом Рой вернет себе украденное. Не самая удачная метафора для вора-рецидивиста, подумал Реймер. Но допустил, что, возможно, Рой действительно изменился. Усомниться в этом Реймера заставила только гордость, с которой Рой вспоминал школьную пору, когда он был извечным бичом робких мальчишек вроде Реймера.

– То есть вы предпочли бы, чтобы стена обрушилась на безобидного старого дурака вроде Салли, – резюмировала Кэрис, – а не на отпетого негодяя вроде Роя Пурди. Класс.

По правде сказать, Реймер понятия не имел, почему первым ему на ум пришел именно Салливан. Видимо, Реймер так долго на него злился, что это вошло в привычку.

– Ну это же Салли украл наши блокираторы, помните? – сказал он в свою защиту.

– Мы не знаем наверняка, – указала Кэрис.

– Еще как знаем, – возразил Реймер. – Мы не знаем, как именно он их украл. И где спрятал. Вы выяснили про светофор?

– Еще нет. Через сколько, говорите, загорелся зеленый?

– Мы до сих пор стоим.

– Правда? Все это время? – изумилась Кэрис.

– До свидания, Кэрис.

Джером ухмыльнулся:

– И этот чувак говорит: “Шутите, док? С тем же успехом я мог засовывать их в жопу”.

Реймер промолчал, но потом сообщил:

– Зеленый.

– А?

Реймер указал на светофор, но когда Джером поднял глаза, уже загорелся желтый, а пока выжимал сцепление – красный.

Реймер так и не закрыл крышку, а потому вытряхнул на ладонь четвертую таблетку.

– Может, не стоит? – спросил Джером. – Сразу четыре таблетки ультра-тайленола?

Может, и не стоит. В больнице отказались давать ему обезболивающее, пока не убедятся, что у него нет сотрясения. Вдруг две таблетки тайленола отправят его в кому, а четыре убьют? Вот и хорошо, подумал Реймер. По крайней мере, смерть избавит его от головной боли. Он чувствовал, как злая кровь пробивается сквозь суженные сосуды в мозг, как бьется разбитое сердце.

Почему бы и не признать? Он так и не оправился от случившегося. Окей, Бекка сделала из него дурака. И в ту пору, когда она спустилась по лестнице, как игрушка-пружина, у нее был роман с другим – может, Реймер даже знает его. Как там было в записке? “Постарайся порадоваться за нас”. Может, Реймер и знает этого чувака. А может, и нет. Мужчины влюблялись в Бекку с первого взгляда. Мгновенно. Как он сам. Посмотри уже правде в глаза. Кэрис права. Ты по-прежнему сам не свой.

Джером вон пытается помочь, как-то отвлечь его, а Реймер в ответ желает, чтобы та стена рухнула на него, а не на Роя Пурди.

– Ну смешно же, скажи. – Джером, очевидно, имел в виду анекдот про суппозитории.

– Смешно. Я чуть не умер, – ответил Реймер, и это была в прямом смысле правда.

Он ерзал, пытаясь запихнуть банку в карман. Внутри, будто канцелярские кнопки, гремело штук двадцать таблеток, Реймер боялся, что если не уберет их с глаз долой, то проглотит все сразу и покончит со всем навсегда. Но банка, как назло, была чересчур велика, и даже если ему удастся засунуть ее в карман, в брюках образуется смешной бугорок. Реймер вспомнил о девочке на кладбище, которая таращилась на него, пока он рассеянно щупал…

– Давай направо! – рявкнул он, испугав Джерома.

– Что…

– Зеленый! Быстрее!

Но, разумеется, было поздно. Когда они прибыли на кладбище, могилу судьи Флэтта не только закопали, но и привели в порядок участок. Ни желтого экскаватора, ни Руба Сквирза уже не было. Реймер упал на колени на сырую землю, в которой, под гробом старого говнюка, лежал пульт от гаража. Он был у Реймера в руке, когда тот потерял сознание. А это значило, что последний шанс разрешить загадку неверности Бекки пропал, равно как и последний шанс доказать, что он, Реймер, настоящий полицейский, а не фуфло. Из горла его вырвалось нечто похожее на вой, и невыразимая боль пронзила череп. Реймер сдавил голову локтями, чтобы она не лопнула.

Джером мягко взял его за плечо:

– Похоже, тайленол не подействовал, а?

Нет, не подействовал. Ни на йоту. С тем же успехом Реймер мог засунуть его себе в задницу.

Затхлый стоялый воздух в окрестностях “Старой фабрики” был того желтого оттенка, какой обычно предвещает торнадо, вонь сшибала с ног – как вчерашняя, но теперь на стероидах. Реймер сглотнул, сдерживая тошноту. Когда они сюда ехали, по рации с ними снова связалась Кэрис и сообщила, что случилось еще кое-что. Бригада веселых идиотов Карла Робака, словно нету других проблем, перебила подземный электрический кабель, когда штробила бетонный пол, вырубила ближайший трансформатор и оставила без электричества едва ли не весь Бат. И больница, и полицейский участок питаются от генератора.

– Возвращайся в Шуйлер, – сказал Реймер Джерому, когда тот остановил машину в трех кварталах от ныне трехстенной фабрики.

Видимо, выключение электричества Шуйлера не коснулось – впрочем, все неудачи, как правило, останавливались у его границ. В конце концов, если уж даже Реймер не хочет этим заниматься, хотя ему положено по должности, чем эта канитель может быть интересна для человека, который и по должности не имеет к ней отношения?

– А меня потом кто-нибудь подбросит до Хиллдейла.

По пути в город Реймер сообразил, что машина его так и осталась на кладбище. При виде зарытой могилы судьи он так расстроился, что ничего не соображал.

– Не, я еще побуду. – Джером вышел из машины и запер ее. – Вид у тебя не очень.

Голова у Реймера кружилась, ноги подкашивались, из глубокого сиденья “мустанга” он вылезал из последних сил.

То, что осталось от фабрики, походило на кукольный домик: длинный фасад исчез, и внутреннее пространство было напоказ. Миллер, покачиваясь с носка на пятку, расположился в гуще деятельности, где, по мнению Реймера, от него не было толку. Возле груды обломков рухнувшей стены стоял грузовик строительной компании “Тип-Топ”, и те из рабочих Карла, которые не занимались тем, что лишали город электричества, кидали кирпичи в кузов. Чуть поодаль совершенно расплющенную машину – и как только Рою Пурди удалось остаться в живых? – грузили на эвакуатор Гарольда Проксмайра.