Дураки все
Шрифт:
– Иди к черту, Джером, – перебил Реймер. – И заткнись ты уже, пожалуйста.
Рявкнула рация.
– Шеф? За вами приехали?
Если Реймер не ослышался, из рации донесся сдавленный смешок.
– Кэрис, нам с вами предстоит долгий разговор, – ответил Реймер.
– Вот и славно. – И рация вновь замолчала.
Реймер взглянул на Джерома и закрыл глаза.
– Скажи мне, что ты привез тайленол.
– В бардачке.
Внутри, точно потир в дарохранительнице, лежала большая пластмассовая банка с парой десятков капсул ультра-тайленола.
– Зачем тебе справочник к “мустангу” шестьдесят четвертого года?
Джером отвернулся смущенно, как обычный мужик, у которого нечаянно обнаружили тайник с “Пентхаузами”.
– Коллекционная вещь, чувак. Стоит несколько сотен долларов. Мне пришлось специально его заказывать.
Реймер уставился на Джерома:
– Ты специально заказывал справочник владельца “мустанга”?
Джером повел плечами.
– И после этого проблемы у меня? – Реймер швырнул книжицу в бардачок – исключительно чтобы полюбоваться, как скривится Джером. Избавившись от Реймера, он, наверное, откроет бардачок и заботливо положит книжечку как надо.
– Короче, – сказал Джером, когда они остановились на перекрестке в конце длинной больничной дороги. На светофоре горел красный. Джером включил левый поворотник – в город – и повернулся к Реймеру, который как раз пытался открыть пластмассовую крышечку с защитой от детей. – Приходит чувак к врачу и говорит: “Доктор, у меня запор, я не испражнялся неделю”.
– Не испражнялся, – повторил Реймер, в который раз поражаясь, что Джерому удалось целиком избавиться от говорка Северной Каролины. Кэрис тоже, но она, в отличие от брата, любила это наречие и с легкостью переключалась как на него, так и с него, Реймера это глубоко озадачивало – вроде как раздвоение личности.
– Не срал, – пояснил Джером.
– Я знаю, что значит “испражняться”. Но чувак из анекдота сказал бы “срал” или “дристал”.
– Может быть, он эстет, – предположил Джером. – Не все же такие, как ты. В общем, он не испражнялся неделю, и доктор выписывает ему рецепт на суппозитории.
Из рации вдруг снова послышался голос Кэрис:
– И вот еще что. Та стена, которая рухнула…
– Да? – спросил Реймер, большими пальцами он, побагровев от натуги, пытался подцепить крышечку, но пластмасса будто на молекулярном уровне слиплась с бутылочкой.
– Надо выровнять стрелочки, – услужливо подсказал Джером.
Беда в том, что без очков для чтения Реймер толком не видел эти чертовы стрелочки, а очков у него при себе не было, да и не стал бы он их сейчас цеплять на нос. Ему казалось, что стрелочки более-менее ровно, а может, и нет. Он чуть повернул крышечку, но без толку.
Джером протянул руку:
– Давай я…
– Нет.
– Вы тут, шеф? – спросила Кэрис.
– Где же еще.
– Так вот она упала на машину.
–
– Не-а. Двигавшуюся. Видимо, стена рухнула прямо на проезжавшую мимо машину. Какова вероятность, а?
Сейчас еще попросит его подсчитать, какова именно вероятность.
– Но есть и хорошие новости: машина была развалюха.
– Это шутка такая? – Сидящий рядом с ним брат-близнец и напарник Кэрис тоже пытался шутить, вот Реймеру на больную голову и показалось, что обе шутки связывает нечто большее, нежели желание рассказчиков помучить его. – И вы сейчас скажете, что есть и плохие новости – водитель погиб?
Джером раздраженно вырвал у него баночку с таблетками, проворно выровнял стрелочки, открыл крышку, вытряхнул две пилюли, протянул Реймеру, и тот проглотил их.
– А ватка где? – вопросил Джером.
Реймер молча уставился на него.
– Ну, ватка, ее обычно кладут в баночку?
– Как всякий разумный человек, я ее выкинул сразу же, как открыл пузырек.
– Вообще-то, Дуг, ее туда положили не просто так.
– Точно, – согласился Реймер. – Чтобы сложнее было достать таблетки.
– Нет, чтобы они лучше хранились.
– Это каким же образом?
Джером собирался закрыть бутылочку, но Реймер вцепился в нее, вытряхнул третью капсулу и проглотил.
– Я лишь хотела сказать, в плане выплаты компенсации хорошо, что машина была развалюха, – пояснила Кэрис. – А мог оказаться новенький “лексус” или “БМВ”. Водитель мог ехать из автосалона. Тогда как…
– Кэрис. Никто не ранен?
– Водитель сломал руку. Миллер говорит – возможно, есть и другие травмы.
– Миллер, – повторил Реймер. – То есть, по сути, мы понятия не имеем, есть или нет. Может, этот несчастный вообще мертв.
– Нет, он в больнице. Вы с ним там не встречались?
– Кэрис, сделайте одолжение, позвоните главному инженеру города и уточните, исправен ли светофор на перекрестке возле больницы. А то мы торчим тут уже добрые десять минут.
Нет ответа. Кэрис порой немела, если ее просили сделать что-то, что не входило в ее прямые обязанности.
– Короче, пару дней спустя этот чувак столкнулся на улице с доктором, – продолжал Джером, по молчанию сестры явно заключив, что она принялась выполнять приказание. – Чувак хромает, еле тащится. Столько времени не испражнялся. Доктор не верит ушам. “В чем дело? – спрашивает. – Неужели лекарство не действует?”
– А знаете, что самое странное? – перебила Кэрис.
Реймер закрыл глаза, откинул голову на спинку сиденья, гадая, когда же наконец подействует обезболивающее.
– Еще более странное, чем тот факт, что заводская стена без всякой причины рухнула прямо на проезжавший мимо автомобиль?
– Причина наверняка есть, шеф, я в этом уверена, – возразила Кэрис. – Ничего не бывает без причины. Просто мы пока о ней не знаем.
Они с Джеромом близнецы, в этом нет сомнений. Оба верят, что даже ватка из баночки для чего-нибудь да нужна.