Двадцать и двадцать один. Наивность
Шрифт:
– Доброго дня, – бросил он с порога. – Медведев звонил и приказал тебе явиться в «Горки».
Джек, как обычно сидевший на своём «троне», лицом к окну, фыркнул: ему было куда проще подняться на два этажа выше, чем ехать за 15 километров от Москвы в «Горки». В правительственном кортеже этот путь мог занять не более получаса, но даже за тридцать минут можно много сделать. Время – деньги, а Джек ценил время гораздо выше капитала.
– Он был здесь сегодня и уже успел вернуться? – нервно спросил он.
– Нет, Джек, не было. Выходной же.
– Выходной, – прошипел он, сощуривая лисьи глаза. – Очередной внеплановый.
– До пенсии, – Мазуревский насторожился и с просьбой посмотрел на Сальвиати. – Он на последнем съезде сообщал о скором собрании ЦИК. Думаю, что он назначит меня председателем, я уже несколько лет зам. Если зайдёт у вас вопрос об этом, то замолви словечко.
– Если бы речь зашла о собрании ЦИК или всего ЦК, он вызвал бы Грызлова или Матвиенко, – с холодом отрезал иллюминат.
– Знаешь, как взглянуть: и тот и другая друг друга стоят – они от славы зажрались, а ты же инкогнито. К тебе доверия больше.
– Глупый! – сапфировые глаза Джека сверкнули, он вскочил с кресла и обернулся. – Напротив: чем меньше ты даёшь славы, тем больше злятся. Подчинённых периодически нужно подкармливать и тогда они будут преданы. Я далеко не раб и известность мне не нужна – этого-то они и бояться.
– Тогда… зачем? – удивился единоросс, почесав затылок.
– Оттого, речь пойдёт о выборах.
– Выборы в следующем году только… А! – воскликнул Мазуревский. – Агитационную программу готовят за год!
– Слава богу, догадался, – Джек картинно подкатил глаза к потолку. – Кортеж уже готов, я видел из окна. Посети Воробьёва и Сабянина, предоставь на подпись документы, что лежат на столе. Им – ни слова, они поймут. Разберутся.
Отпустив актёрский прощальный жест, Джек Сальвиати, не упуская ни минуты своего времени, вышел из здания Кремля и сел в центральную чёрную машину. «Медведев назначит его председателем ЦИК, это даже смешнее, чем сосули дуры-Матвиенко, простачок, – пронеслось у иллюмината в голове, – какова же иная роль у обычной марионетки?»
«Горки-9» были ничем иным как огромным по площади белым особняком. Ровно подстриженные трава и кусты, пустующий гармоничный зелёный двор и идеальная светлая дорожка, по направлению к главному входу – все это говорило о том, что здесь живёт непростая личность. «Горки» была основной резиденцией председателя правительства и по совместительству официального лидера партии «Единая Россия» Дмитрия Медведева. Лидером партии он был подобно монарху в Великобритании – всего лишь де-юро: Дмитрий Анатольевич всего лишь отдавал кое-какие поручения касательно её и более ничего, а вот вторым человеком в стране он являлся и де-юро и де-факто.
Он никогда не встречал гостей на улице, а всегда, подобно своему старшему товарищу, сидел в кабинете. Книг в его личной библиотеке не было: Дмитрий Анатольевич обходился электроникой, куда могло бы поместиться более 1000 Гб информации. Медведев, несмотря на то, что его партия была консервативной, любил инновации и модернизацию. Технологический прогресс его очень радовал и всегда поднимал настроение – он ревностно следил за мировыми новшествами, и если в мире появлялось новый чудо-гаджет, то первым, у кого он появлялся, был, конечно же, Дмитрий Анатольевич. Он, обладая незаурядными способностями, быстро разбирался со способами использования техники
Дмитрий Анатольевич не очень симпатизировал папарацци и СМИ, но отбиваться ото всех, что волка к капусте приучать, и председатель правительства смирился с этим. По совету своего психолога, он превращал каждый свой рутинный день в особенные мгновения благодаря чувству юмора, которого было не занимать. Когда шутил Медведев – смеялись абсолютно все. Все, кроме одного человека. О чём премьер сильно крушился.
С юности премьер увлекался хард-роком, в числе любимых групп упоминал Deep Purple, Black Sabbath и Led Zeppelin; коллекционировал записи этих и других коллективов (в частности, собрал полную коллекцию записей группы Deep Purple). Слушал также русские рок-группы, в частности, Чайф. Его прошлое, полное духом бунтарства и фрикового окружения, вошло в его характер навсегда, и в речи даже после избрания его президентом Российской Федерации фигурировали сленговые словечки. Дмитрий Анатольевич был лёгок и прост в общении, коммуникабелен и очень быстро находил с людьми общий язык, имея свой без костей. Везде его считали “нашим” человеком, обращаясь к нему по-простому “Димон”. Фамильярность, мягкость и простота, возможно, и были в его стиле той изюментой, которая отражается в истории.
Хобби у премьера была целая масса: Медведев увлекался фотографией. Начал фотографировать ещё в детстве на камеру Смена-8М. Уже будучи президентом, участвовал в выставке фотографии под открытым небом «Мир глазами россиян», проходившей в марте 2010 года на Тверском бульваре в Москве. Сегодня в арсенале Медведева — камеры фирм Leica, Nikon и Canon. Курить бросил на четвёртом курсе, до этого, по собственному признанию, выкуривал по 5-7 сигарет в день. Именно такой разносторонней личностью обладал Дмитрий Медведев, однако четыре года его правления и остальные лета его политической карьеры были встречены жесткой критикой.
Летнее солнце слепило глаза, но Джек принципиально не желал надевать тёмные очки, зрение от которых портилось ещё больше. Покинув автомобиль, мужчина проследовал вдоль зелёной аллеи, где, возле обочин, стояли строгие «security». Пропуск у Сальвиати не потребовали, и он без труда поднялся в кабинет премьера. Непосредственного шефа иллюминат застал в занятном положении: вскинув ноги на стол, премьер-министр сосредоточенно и напряжённо перебирал пальцами на сенсорной поверхности планшета.
Джек был немного обескуражен: шеф никак не отреагировал на его визит, не обратил на него внимания – даже не оторвался от «Интернета» и не опустил ноги.
Иллюминат мог счесть это за фамильярность, но лишь терпеливо вздохнул и закрыл зверь, нарочно громко ею хлопнув.
Медведев всё-таки поднял голову на шум, и в его больших, словно блюдца, карих глазах отразилась высокая фигура в синем френче.
– Евгений, это вы? – рассеяно спросил он. Голос его был высоким – всего на пол октавы ниже, чем у президента. Звук «э» и у того и у другого раздавался с одинаковой скрипучестью. – Ну чего так долго? Я ждал вас ещё полчаса назад.
– Добрый день, Дмитрий Анатольевич, – вошедший, переполненный лицемерия, улыбнулся и тактично кивнул. – Мне поздно сообщили, а с площади просто так не уехать.