Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)
Шрифт:
— Но вдь намъ даны г-мъ Филоксеномъ Лоррисомъ положительныя инструкціи…
— Я не расположенъ теперь къ развлеченіямъ, программу которыхъ составилъ для насъ папаша. Мн пришлось-бы слишкомъ насиловать свой умъ, совершенно утратившій въ данную минуту способность увлекаться прелестями науки и промышленности.
— Однако же…
— Неужели вамъ угодно, Эстелла, чтобъ я сталъ чмъ-нибудь врод Ла-Героньера? Мн лично хотлось-бы на возможно боле долгое время забыть всю научную прозу, если только вы сами не пожелаете погрузиться въ бездну такихъ чарующихъ вещей, какъ фабрики и заводы, доменныя печи, электричество, пневматическія трубы и вс вообще современныя чудеса, создающія нашу тревожную, лихорадочную жизнь. Мн было-бы, признаться, очень желательно
Воздушный корабль присталъ къ послднему дебаркадеру на границ національнаго парка, не возбуждая никакихъ возраженій со стороны Сюльфатена. Путешественники сошли на землю ровно въ шесть часовъ вечера. Жоржъ Лоррисъ немедленно повелъ все общество къ странной колесниц, окрашенной въ желтый цвтъ и запряженной двумя малорослыми, но сильными лошадками.
— Да вдь это, кажется, дилижансъ? — вскричала Эстелла. — Я видла нчто подобное на старинныхъ картинахъ, но, признаться, не думала, что такіе экипажи существуютъ еще до сихъ поръ. Какое счастье. Мы подемъ въ дилижанс!
— До самаго Керноеля, да еще по какой живописной дорог! Я увренъ, что вамъ здсь очень понравится, хотя вы и встртите тутъ много удивительнаго. Вообще въ національномъ бретонскомъ парк вы не найдете ничего напоминающаго современную цивилизацію… Меня удивляетъ, однако, что нашъ пріятель Сюльфатенъ молчитъ и не протестуетъ противъ этого отступленія отъ программы… Я просто цпеню отъ изумленія. Впрочемъ, ученые вдь до такой степени разсяны, что Сюльфатенъ, чего добраго, воображаетъ себ теперь, будто мчится въ воздушномъ кабріолет!
Два часа хали они по отличнйшимъ шоссейнымъ дорогамъ, гд ничто не напоминало обычной цивилизованной обстановки. Спокойныя маленькія деревушки съ соломенными крышами, — кресты съ изваянными изъ гранита изображеніями святыхъ, — гостинницы, вывсками для которыхъ служили пуки омелы, — стада свиней, охраняемыя стариками въ фантастическомъ одяніи, — однимъ словомъ самыя изумительныя картины, какъ-бы воскресавшія изъ ндръ прошлаго, или отдлившіяся отъ полотна, которое осталось гд-нибудь въ старинномъ музе,— вотъ все, что могъ подмтить глазъ по об стороны дороги. Эстелл, выглядывавшей изъ окна дилижанса, казалось, будто она видитъ на яву сонъ. Въ деревняхъ крестьянки сидли у порога дверей своихъ хижинъ, усердно ворочая самопрялку, — настоящую самопрялку, которую можно встртить теперь лишь на старинныхъ рисункахъ. Мало того, на откосахъ, по окраинамъ дороги, виднлись на трав деревенскія бабы съ прялками самой первобытной конструкціи.
— Все это какъ-то не вяжется съ громадными руанскими фабриками, поглощающими каждое утро сорокъ тысячъ кипъ шерсти, которую тамъ моютъ, чешутъ, красятъ, прядутъ и ткутъ, такъ что она къ вечеру оказывается уже преобразованной въ сюртуки, жилеты, чулки, шали и башлыки, — замтилъ инженеръ-медикъ Сюльфатенъ.
Очевидно, онъ вовсе не былъ до такой степени зараженъ разсянностью, какъ это предполагали. Жоржъ бросилъ на него до чрезвычайности изумленный взглядъ. Сюльфатенъ оказывается зналъ, куда дутъ, и всетаки не протестовалъ!
По стародавнему обычаю почтальонъ считалъ долгомъ останавливаться дорогой у всхъ харчевенъ, причемъ каждый разъ перекидывался нсколькими словами со служанками, выбгавшими изъ сней, и выпивалъ большую кружку сидра, къ которому добавляли рюмочку водки.
Это былъ Керноель, маленькій городокъ, словно вправленный въ рамку изъ золотистаго вереска, на берегу рчки, впадавшей въ двухъ верстахъ оттуда въ море. Раздалоеь щелканье бича, звяканье лошадиныхъ подковъ о мостовую, и дилижансъ, громыхая, промчался по городу во всю прыть своихъ лошадокъ, пущенныхъ вскачь. Это былъ безспорно хорошенькій миніатюрный городокъ въ старинномъ вкус, обнесенный полуразрушившимися укрпленіями, поросшими мхомъ и осненными большими деревьями. На холм красовалась срая каменная церковь, съ желтыми панелями, казалось, покровительственно глядвшая на окружавшій ее хаосъ старинныхъ высокихъ крышъ, — на извилистыя улицы, вдоль которыхъ тснились крытые черепицей дома, вс балки которыхъ опирались наружными концами на бородатыя фигуры святыхъ или-же, наконецъ, на уродливыя фантастическія головы, привтствовавшія прохожихъ самыми смшными гримасами.
Къ довершенію всхъ диковинокъ, въ город этомъ сохранились старинные уличные фонари, подвшивавшіеся на перекресткахъ. Фонарщику стоило только дернуть за веревку, и фонарь опускался, такъ что его можно было зажечь съ помощью маленькаго огарка, вставленнаго для этой цли въ особый фонарикъ. Трудно представить себ что-либо изумительне. Все городское населеніе выбгаетъ на улицу любоваться прозжающимъ дилижансомъ. Торговцы выскакиваютъ изъ дверей своихъ лавокъ, а женщины выглядываютъ изъ оконъ. Путешественники восхищаются, въ свою очередь, костюмами обывателей и обывательницъ. Мстное населеніе, очевидно, въ одинаковой степени пренебрегаетъ и современными идеями и модами. Оно свято хранитъ традиціонные костюмы предковъ. Мужчины ходятъ въ штиблетахъ и короткихъ панталонахъ съ брагеткою, — въ вышитомъ камзол и въ шляп съ широкими полями. Женщины носятъ синіе или красные корсажи съ широкими бархатными оборками, — прямыя юбки съ тяжелыми складками, хорошенькіе блые воротнички и капоры, врод крылатокъ. Все это по истин великолпно. Видть такіе костюмы можно только здсь, или въ столичномъ театр, во время спектакля.
Дилижансъ остановился на большой площади, близь гостинницы «Св. Ива», по сторонамъ которой красовались дв другихъ гостинницы: «Краснаго Коня» и «Бретонскаго Герба.» Дородная, но очень суетливая трактирщица и служанки съ веселыми лицами радушно встртили путешественниковъ при выход ихъ изъ дилижанса. Имъ отвели просторныя комнаты съ окнами на улицу и на живописный дворъ, окруженный разными постройками со множествомъ павильоновъ, башенокъ съ витыми лстницами, конюшенъ и сараевъ съ крышами на деревянныхъ рзныхъ столбахъ, подъ снью которыхъ тснились всевозможные древніе экипажи, омнибусы, брички, коляски, кабріолеты, таратайки и т. д.
Эстелла заняла дв комнаты, одну маленькую для Гретли, а другую для себя. Эта послдняя оказалась громаднйшей залой, съ рзными потолочными балками, большимъ каминомъ и античной мебелью. Стны, оклеенныя обоями и большими цвтами, были украшены наивными средневковыми литографіями, изображавшими приключенія Женевьевы Брабантской.
Со слдующаго-же дня началась для путешественниковъ совершенно новая жизнь. День былъ торговый, и базаръ собирался на площади какъ разъ передъ гостинницей «Св. Ива». Пробудившись отъ шума и гула, обрученные смотрли изъ своихъ оконъ на тянувшуюся мимо вереницу телгъ съ овощами, — ословъ, навьюченныхъ корзинами съ картофелемъ, капустой и лукомъ, — крестьянъ, привезшихъ съ собой въ маленькихъ телжкахъ чисто умытыхъ розовенькихъ поросятъ, и крестьянокъ, управлявшихъ съ помощью хворостины цлыми стадами болтливыхъ гусей.