Две недели на соблазнение
Шрифт:
Джулиана же поморщилась и проворчала:
— Пожалуйста, не делай из этого проблему.
— Но почему ты была с Лейтоном сегодня вечером?
Джулиана вновь пожала плечом.
Подруга нахмурилась и заявила:
— Ты ведь прекрасно знаешь, что этот жест — твоя самая дурная привычка.
— В самом деле? Но у меня их так много…
— С тобой все в порядке?
— Ты имеешь в виду плечо? Да, отлично.
Марианна прищурилась.
— Ты нарочно вредничаешь?
— Да, возможно.
Тут Марианна внимательно
— Нет, с тобой далеко не все в порядке.
И слова подруги стали для Джулианы последней каплей. Ей вдруг стало трудно дышать, трудно глотать, и все ее силы ушли на то, чтобы не поддаться порыву и не броситься с рыданиями в объятия молодой герцогини.
— Я должна отсюда уехать, — прошептала Джулиана.
— Я поеду с тобой.
— Нет-нет, не надо! Ты должна остаться.
Марианна задумалась, потом кивнула:
— Ладно, хорошо. Но ты возьмешь нашу карету, договорились?
Джулиана помедлила с ответом.
— Я… Да, я возьму вашу карету, Мари… Но я должна уйти. Сейчас же. — Чтобы не слышать, как будут объявлять о помолвке. Ей этого просто не вынести.
Марианна снова кивнула:
— Конечно. Я провожу тебя. Ты явно не очень хорошо себя чувствуешь. У тебя определенно болит голова.
В другое время Джулиана, наверное, рассмеялась бы, но не сейчас. Сейчас ей было не до смеха.
Марианна начала пробираться сквозь толпу на краю бального зала, и Джулиана не отставала от нее. Не успели они сделать и десятка шагов, как на возвышении, где сидели музыканты, появился маркиз Нидэм, весьма дородный мужчина. Откашлявшись, он пробасил:
— Внимание, леди и джентльмены!
Джулиана совершила ошибку: взглянула в сторону возвышения и увидела там Саймона, высокого и невозможно красивого. Это был идеальный герцог. И идеальный муж.
Марианна повернулась к ней, сделав большие глаза, и Джулиана стиснула ее руку.
— Идем быстрее.
— Но мы сейчас не можем… — Марианна покачала головой. — Ведь все увидят…
И тотчас нахлынула паника — Джулиане показалось, что бальный зал опасно закачался, а затем к горлу подкатила тошнота. Разумеется, они не могли уйти. Побег вызвал бы еще больше разговоров о ее семье.
В эту минуту Джулиана ненавидела свою мать. Она закрыла глаза и тяжко вздохнула. Но подруга взяла ее за руку, и она, повернувшись к возвышению, заставила себя открыть глаза. И заставила себя слушать, как мужчина, которого она страстно желала, давал обещание другой.
К счастью, все быстро закончилось, и слуги стали разносить шампанское. Гости же поднимали бокалы и провозглашали тосты за счастливую пару. И никто не заметил, как Джулиана с Марианной, вежливо отказавшись от вина, незаметно направились к выходу.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем им удалось подняться по ступенькам бального зала. И там Джулиана опять совершила ошибку. Оглянувшись, она бросила последний взгляд на Саймона. А он
Джулиана повернулась и стремительно выбежала в холл, боясь, что ее стошнит, если она еще хоть на минуту останется в этом проклятом доме. Благодарение Богу, слуги тут были лучшими из лучших, и один из них тотчас открыл парадные двери, когда она устремилась к ним впереди Марианны, почти ничего не видя от слез.
Снаружи она ощутила прохладу октябрьской ночи и вознесла Господу благодарственную молитву. Теперь она в безопасности. Вернее, была бы… если бы не забыла про овощи.
Слишком поздно до нее дошло, что лестница по-прежнему усыпана образчиками нынешнего урожая. А потом было уже слишком поздно, чтобы остановиться…
Джулиана наткнулась на большую круглую тыкву, тем самым обрушив всю пирамиду. И тотчас услышала, как Марианна пронзительно вскрикнула, когда она полетела по ступенькам, увлекая за собой целую гору тыкв и кабачков. У основания лестницы она приземлилась, окруженная овощами. Тихонько застонав, прошептала:
— О Боже…
Марианна же стояла на верхней ступеньке, глядя на нее широко раскрытыми глазами, одной рукой прикрыв разинутый рот. А двое слуг стояли чуть позади нее — они явно не знали, как вести себя в подобной ситуации.
Не удержавшись, Джулиана рассмеялась. Рассмеялась до слез — искренне и весело. И смех этот на какое-то время помог ей забыть о грусти, отчаянии и гневе.
Утирая слезы, она посмотрела на Марианну и обнаружила, что плечи подруги тоже трясутся от смеха. И слуги тоже не могли сдержаться — дружно расхохотались.
Тут Джулиана расчистила вокруг себя место, чтобы встать, и ее движения привели остальных в чувство. Слуги и герцогиня сбежали по ступенькам, и один из слуг наклонился, чтобы помочь Джулиане. Поднявшись, она наконец-то осознала весь масштаб учиненного ею разгрома. Оказалось, что она полностью разрушила осеннюю композицию леди Нидэм. К тому же ее прелестное розовое платье, покрытое семенами и заляпанное соком и мякотью овощей, было испорчено окончательно и бесповоротно.
Снова хохотнув, Марианна пробормотала:
— У тебя… — Она покачала головой и указала на платье подруги. — У тебя везде…
Джулиана кивнула и вытащила из волос длинный пшеничный колосок.
— Полагаю, трудно надеяться, что одна из этих карет ваша.
Марианна оглядела ближайшие экипажи.
— И вовсе даже нет. Вон та — наша.
Джулиана направилась к карете.
— Наконец-то хоть что-то приятное.
Марианна открыла сумочку и извлекла несколько золотых монет для слуг.
— Прошу вас забыть, кто именно уничтожил украшение вашей хозяйки… — Она сунула монеты им в руки, устремилась к карете и забралась в нее следом за подругой.