Двенадцатая карта
Шрифт:
— Ты работала в двух местах?
Девушка кивнула.
— Оттирала граффити. В Гарлеме сейчас все обновляется, чуть ли не на каждом шагу. Большие страховые компании или конторы по торговле недвижимостью ремонтируют старое жилье, а потом сдают его за приличные деньги. Строители нанимают подростков, чтобы отскабливать со стен художества. Хороший заработок. Только меня уволили.
— Из-за твоего несовершеннолетия? — спросила Сакс.
— Нет. Я увидела, как рабочие — три белых здоровяка, которые работают на какую-то риелторскую фирму — травят стариков,
— Поэтому ты отказалась от помощи миссис Бартон, школьного консультанта, — заключил Белл.
— Узнай она, что мне негде жить… бац, и меня отправят в приют. — Она поежилась. — Мне совсем чуть-чуть оставалось! Каких-то полтора года, и я подалась бы в Гарвард. И тут появляется этот тип и пускает все под откос!
Женева подошла к таблице, в которой были сведены известные факты о жизни Чарлза Синглтона.
— Вот почему я о нем писала. Должна была доказать себе, что он невиновен. Мне хотелось, чтобы он оказался порядочным человеком, хорошим мужем и отцом. А какие замечательные он писал письма! Каким чудесным языком! Даже почерк у него очень красивый. А еще он был героем войны Севера и Юга, учил детей и спасал сирот от бунтовщиков. У меня вдруг появился родственник — по-настоящему добропорядочный, умный, знакомый с известными людьми. Мне очень хотелось иметь такого, достойного восхищения, не то что отец и мать…
В дверном проеме показалась голова Луиса Мартинеса.
— Он чист. Имя и адрес соответствуют названным. Задержаний и судимостей не имеет.
Мартинес проверил подставного дядю. Райм и Белл на слово доверять никому больше не собирались.
— Тебе, наверное, очень одиноко, — сказала Сакс.
Женева помолчала, прежде чем ответить.
— Отец иногда водил меня с собой в церковь, до того как сбежал, и я помню один госпел, наш любимый: «Некогда умирать». Вот и у меня так же: мне просто некогда быть одинокой.
Но Райм изучил Женеву достаточно хорошо — она блефовала.
— Значит, у тебя тоже есть тайна, как и у твоего предка. А кто в нее посвящен?
— Киш, управляющий домом, его жена — вот и все. — Девушка с вызовом уставилась на Райма. — Собираетесь меня сдать?
— Но ты не можешь жить сама по себе, — сказала Сакс.
— Жила ведь два года, — бросила в ответ Женева. — У меня есть книги, школа. Большего мне и не нужно.
— Но…
— Если вы меня выдадите, вся моя жизнь рухнет. — Затем очень тихо добавила: — Я прошу.
На мгновение повисла тишина. Сакс и Селлитто посмотрели на Райма — единственного среди присутствующих, кого не связывали ни городское начальство, ни полицейский регламент. И он сказал:
— С решениями можно пока не спешить. У нас и так хлопот полон рот — сначала надо взять киллера. Только я считаю, что ты должна остаться здесь, а не на конспиративной квартире. — Он посмотрел на Тома: —
— Еще бы не найтись!
— Я правда бы лучше… — начала Женева.
Улыбаясь, Райм не дал ей закончить:
— На этот раз вынужден настоять.
— Но моя работа… Я не могу позволить себе ее потерять.
— Об этом я позабочусь.
Райм попросил у нее номер, позвонил менеджеру в «Макдоналдс» и в общих словах объяснил, что на Женеву было совершено нападение и несколько дней она не сможет выходить на работу. Начальник выразил искреннюю обеспокоенность и сказал, что Женева — их самый добросовестный работник; пусть не выходит столько, сколько надо, и не беспокоится насчет своего места. Они будут ждать ее возвращения.
— Она наша лучшая сотрудница, — звучал из громкоговорителя его голос. — Такая молоденькая, а ответственности больше, чем у тех, кто вдвое старше. Таких людей поискать.
Райм и Женева обменялись улыбками.
Тут позвонили в дверь. Белл и Сакс мгновенно посерьезнели и потянулись к оружию. Райм заметил, что Селлитто все еще напуган; он опустил взгляд на пистолет, но рукой не шевельнул. Его пальцы легонько потирали кожу на щеке, словно пытаясь вызвать джинна, который унял бы тревогу на душе.
В дверях показался Том и обратился к Беллу:
— Пришла некая миссис Бартон из школы. У нее с собой какая-то запись с камеры наблюдения.
Женева испуганно замотала головой.
— Нет, — прошептала она.
— Пригласи ее к нам, — распорядился Райм.
В комнату вошла крупная негритянка в лиловом платье. Белл представил ее присутствующим. Она кивнула каждому по отдельности. Как большинство консультантов, которых Райму доводилось встречать, женщина не выказала никакой реакции, заметив его недееспособность.
— Здравствуй, Женева, — сказала она.
Девушка кивнула. Ее лицо застыло в неподвижную маску. Райм хорошо представлял себе ход ее мыслей, ту угрозу, которую для нее олицетворяет миссис Бартон, — алабамское захолустье или детский приют.
— Как твои дела? — продолжила женщина.
— Хорошо, спасибо, — с несвойственным ей почтением отозвалась девушка.
— Тебе, наверно, туго приходится, — сказала миссис Бартон.
— Бывало полегче.
Женева старательно хохотнула. Получилось искусственно. Бросив на женщину взгляд, она тут же отвела глаза в сторону. Бартон сказала:
— Я поговорила с десятком людей насчет того мужчины, который ошивался вчера у школы. Только двое или трое вспомнили, что кого-то видели. Описать его никто не сумел, не считая того, что он цветной, одет в куртку армейского покроя и поношенные рабочие ботинки.
— Кое-что новенькое, — вставил Райм. — Про ботинки.
Том добавил на доску новую запись.
— А вот кассета из нашей службы охраны.
Женщина передала Куперу стандартную бытовую видеокассету, и тот включил просмотр.
Райм подкатился к самому экрану и вгляделся в картинку, чувствуя, как от натуги напряглись шейные мышцы.