Двоеверие
Шрифт:
– У чужеядцев был. Меня к ним увера с собой позвала. Лучше неё – нету Нави! Она аже лучше нашей ведуньи. Намного лучше!
Сава глянул на Яра. Но тот на его удивление не повёл даже бровью и Свиря за вдохновенную речь не прибил. В стороне неожиданно грянули выстрелы. Зачастило стаккато очередей, от окраины леса пахнуло мазутной вонью.
– За мною! – скомандовал Яр и первым бросился назад к приграничью. Навьи Рёбра поспешили за Пастырем. Выстрелы раскатились трескучим вихрем, прогремел гулкий взрыв. Охотников Яра обдало волной ветра между деревьев, в глубину чащи долетели пепел и дым. Стая пригнулась, хотя взрыв случился не близко и им не грозили осколки.
Яр вновь повёл стаю, но вдруг перед ними выскочил волк. Свирь вскрикнул и шарахнулся от Великого Зверя. Вольга вскинул автомат, Сава схватил за руку Сирин и потащил подальше от звериных клыков. Чудовищем оказался Баюн, на спине у него сидела встревоженная крестианка.
– Палач, машины поехали по дороге на юг! Дымом и пламенем они скрывают конвой, для того и лес подожгли!
– Не токмо для этого. Сие война началася! – зарычал он.
– Ще мыслишь, Яр? На подмогу к родичам надоть! – Вольга готовился броситься на врагов даже с голыми кулаками. Выстрелы становились всё злей и отчаянней, послышался свист осколочных мин. Что-то надрывно прогудело невдалеке от Навьих Рёбер и стукнулось в землю.
– Она уезжает! – протянула Дашутка и приникла к спине Баюна. Она сверкала на Яра зелёными колдовскими глазами. – Бежит от тебя прочь, в конвое!
Он озлобленно тряхнул тёмными волосами. Состайники не могли понять, о ком идёт речь, но были готовы броситься в любую сторону, лишь бы не терять время.
– Азмь знаю короткий путь через юг до Кривды-реки, – наконец решил Яр. – До переправы добежим шибче, або их дорога петляет. Идём за крестианскими бронеходами, за конвоем, шустрей!
Чёрный волк побежал вслед за Пастырем, за ними кинулись и Навьи Рёбра. Путь, по которому направляла сына ведунья, остался далеко за спиной. Стая повернула на юг, но не в битву, а за христианским конвоем – по велению Волчьего сына, по его одержимой страсти – в неизведанные Серые Города.
*************
Двоедушцы готовились почти двадцать Зим, но война приходит вовремя только к тому, кто атаковал первым. Сивер и вожаки не ожидали утреннего нападения. Несколько Навьих родов могли одолеть Монастырь, но сейчас у них под ногами горела их земля, пожарищем охвачен их лес, гибнут их соплеменники. Настоятель ударил, пусть оседлышей давно считали за жалкое стадо, которое разбежится при первом оскале волчьих клыков.
Сивер знал – это только начало: не песня, а всего лишь запевка, после которой грянет настоящая схватка. Настал час сплотить стаи, выслать разведчиков, заманить крестианцев в огневые мешки в лесу. Немало стрелков-одиночек, в основном Безымянных, готовились убивать людей с вершин сосен и тайных лёжек, чтобы заставить их, если не отступить, то хотя бы остановиться.
– Ежели люди войдут в лес, тамо и сгинут. Пущай изведают, яко на Навь пасть распахивать! С нами Вий, да Перун! – закончил раздавать приказания Сивер. Вожаки рыкнули в один голос: «Вий, да Перун!», – развернулись и пошли прочь из гудящего тысячью голосов логова. Весты хватали детей, тащили ценности и чернушек на нижние уровни, где были обустроены тайные закаморы и лазы наружу. Проходные тоннели готовили к обрушению подрывники из числа матёрых охотников. Они собирались оставить только несколько главных ходов и спусков к меженям, где удобно обороняться. Но сначала Зимние Волки дадут бой в надземье.
Часть Навьей Стражи ушла в приграничье, но большинство умелых охотников собиралось вокруг Сивера. Прежде всего он велел им защищать родовое логово. Одним из первых дел он спустился
По пути он столкнулся со старыми вестами, которые поднимались после встречи со Зрящей Кошт. Старухи надменно посторонились, хотя спешили не меньше Сивера. Сейчас от них, как и от мужчин наверху, зависело выживание рода. Они укажут более молодым Волчицам, как спрятать потомство, проведут по тайным ходам, если решено будет бежать, или направят ножи на Щенков, если плен покажется им необратимым.
Сивер застал Владу в старой охотничьей одежде с пристёгнутыми к бёдрам ножнами, и лишь в этом нашел непорядок. Ведунье полагалось оставаться на нижних меженях и готовиться принять раненых. В логове и правда было не продохнуть от кипящих тазов, тесно от составленных склянок и стопок ткани для перевязки. Но к тому же она собиралась рискнуть собой на поверхности.
– Нет, не гоже тобе на сечь подыматься: ты – Зрящая Кошт! – заступил Сивер дорогу.
– Тако и есмь, – продолжила Влада прятать ножи за подкладкой. – Азмь – Зрящая Кошт, посему должна узреть смагу и подняться в надземье. Або сие не обычная сеча – темно во хлябях.
Сивер не понимал и жаждал оставить Владу в норе, но если она захотела подняться, то должно быть нашлась непростая причина. Он сам повёл её на поверхность под охраной из Навьей Стражи. Им полагалось сопроводить Сивера к приграничью, теперь же предстояло позаботиться и о ведунье. Если враг убьёт Сивера вместе с Владой, то у племени махом не станет ни Первого Охотника, ни Зрящей Кошт. Мысль об этом не на шутку его встревожила. Влада же словно не замечала, чем это грозит.
– Сивер, куда крестианцы ударили наперёд? – спросила она, поднимаясь по галереям.
– Их рать с востока проникла, и всё Волкодавы. Подожгли черту и разбили дозорные лёжки. Со стен Монастыря вглубь леса обстрелами нас отгоняют.
– К логову крамолы идут, – поняла Влада и ни с того ни с сего остановилась. Сиверу пришлось прислониться к стене, чтобы не мешать идущим в тоннеле.
– Навью Стражу отведи к родовому гнезду. Израдцы пущай бьются сами, – шепнула Волчица.
– Они же не сдюжат.
Влада одарила его ледяным взглядом и пошла дальше. Сивер мог не исполнять её волю, ведь это он командовал вожаками и успел послать к логову недовольных семей подкрепление. Но теперь Навью Стражу предстояло вернуть, чтобы сохранить логово племени – не предательство, а разумный шаг: принести в жертву часть рода для выживания его средоточия. И не ведунья подсказала ему, вовсе нет. Сивер понял, что сейчас командует только он. «Простые женские советы» не выставишь в оправдание крови. Пока горит лес и дым застилает глаза, многое из туго запутанного в племени – разрубается.
*************
Запахло палёным, вдали затрещала, отрывисто загавкала перестрелка. Олеся, Гойко и остальные вожаки из крамолы поднялись на поверхность с бойцами. Удушливая мазутная вонь накрыла поляну над логовом, как толстое одеяло, и испортила Навий нюх.
– Кто напал? – спросила Олеся.
– Со стороны крестианской, – ответил Гойко.
От живота к горлу подкатила желчная горечь. В стае Олеси всего сорок мальчишек, у Гойко и других вожаков около сотни матёрых. Всех согласившихся принять Единение оставили в родовом логове, в приграничье же отправили тех, кто захотели держаться уклада. Со всех стай крамолы соберётся едва ли полторы сотни охотников. В лесу перед логовом стоит Навья Стража. Даже сейчас в мазутном смоге мелькали их суетливые тени. Стража к чему-то готовилась. Значит в сторону логова надвигается не только огонь.