Дворцовый переполох
Шрифт:
— Давай смешаю тебе один из моих коктейлей. Они меня прославили, имей в виду.
С этими словами она щедро наплескала в шейкер что попало из разных бутылок, сверху плюхнула какой-то зеленой жидкости, потрясла, вылила в бокал и увенчала свое творение парочкой ликерных вишен.
— Выпей, и будешь на седьмом небе, — сказала она. Потом уселась напротив меня, положив ногу на ногу, откровенно демонстрируя коленки, обтянутые шелковыми чулками и даже краешек серой шелковой нижней юбки.
Я глотнула, и у меня сперло дыхание. Стараясь не закашляться,
— Очень интересный вкус, — проговорила я. — Редко пью коктейли.
— А помнишь наши кошмарные эксперименты в пансионе? Как мы смешивали коктейли в дортуаре? — Белинда звонко рассмеялась и отхлебнула из своего бокала. — Удивительно, что не допились до обморока.
— Едва не допились. Помнишь ту француженку, Монику? Ее тошнило всю ночь.
— Ой, да. — Улыбка Белинды померкла. — Теперь кажется, будто это было давным-давно, и вспоминается как сон, правда?
— Точно, — согласилась я. — Прекрасный сон.
Белинда пристально оглядела меня.
— Тебя, как я понимаю, жизнь сейчас не балует?
— Жизнь обходится со мной чертовски скверно, если уж хочешь знать, — ответила я.
Коктейль явно начал действовать. Обычно я не чертыхаюсь.
— Если в ближайшее время я не найду себе занятие, меня законопатят в загородное имение одной знатной дамы до тех пор, пока моя коронованная родственница не подыщет мне какого-нибудь заграничного принца-жениха покошмарнее.
— Могло быть и хуже. Среди заграничных принцев бывают и красавчики. К тому же стать королевой — приятная перспектива. Только подумай, ты будешь носить такие хорошенькие тиары!
Я насупилась.
— На случай, если ты забыла, напоминаю, что королевств в Европе осталось мало, по пальцам можно пересчитать. А королевские семьи, похоже, ликвидный товар. Больше того, подходящие молодые принцы, которые мне попадались, — такая тоска, что поневоле думаешь: пусть его лучше убьют, чем прозябать с ним всю жизнь.
— Ну и ну, — сказала Белинда. — Похоже, мы в мрачном расположении духа. Значит, твоя сексуальная жизнь сейчас хуже некуда.
— Белинда!
— Ах, прости, я тебя шокировала. Я сейчас вращаюсь среди тех, кто спокойно обсуждает свою сексуальную жизнь. Почему бы и нет? Разговаривать о сексе совершенно естественно.
— Собственно, я не против о нем поговорить, — сказала я, хотя на самом деле вся сжалась от неловкости. — Видит небо, в пансионе мы только о нем и разговаривали.
— Но заниматься им куда приятнее, чем обсуждать, согласись! — промурлыкала Белинда, как кошка, полакомившаяся сливками. Потом на лице ее появилось выражение ужаса. — Ты ведь не девственница?
— Боюсь, что пока да.
— От будущих принцесс этого теперь не требуется, или как? Только не говори, что к ним по-прежнему присылают архиепископа и лорда-канцлера, чтобы те проверили лично, и только тогда свадьба состоится.
Я покатилась со смеху.
— Поверь, я берегу себя не по доброй воле. Я бы охотно сорвала с себя одежды и рухнула в стог сена — надо только найти
— Значит, никто из молодых людей, с которыми мы познакомились в свете, тебя не возбуждает?
— Белинда, что за выражения!
— Я много общаюсь с американцами. С ними весело. Они такие проказники.
— Если хочешь знать, молодые люди, с которыми я знакомилась, все как один были скучнее некуда. Опыт мой невелик — обжимания на заднем сиденье такси, но я из него вывела, что сексу придают слишком большое значение.
— Поверь мне, тебе понравится, — промурлыкала Белинда с улыбкой. — Это восхитительно — конечно, если мужчина подходящий.
— Так или иначе, толку говорить об этом нет, потому что практика мне не светит, разве что с лесничими, как у леди Чаттерлей. Меня высылают из города — во фрейлины к одной престарелой родственнице.
— Не могут же тебя и правда сослать! Не езди, и все.
— Я не могу оставаться в Лондоне бесконечно. Мне не на что жить.
— Тогда найди работу.
— О, я бы с радостью нашла работу, но, боюсь, это задачка не из легких. Ты же видела, что мужчины выстраиваются за работой в очередь. Полмира сейчас ищет работу, которой нет.
— Работа всегда найдется, если ее ищет подходящий человек. Тебе просто нужно отыскать свою нишу в жизни. Понять, что нужно публике, и дать ей это. Посмотри на меня. Я веселюсь напропалую — ночные клубы, светская жизнь, какую только пожелаешь, и мое фото напечатали в «Вог».
— Да, но у тебя явно талант придумывать наряды. А я даже не представляю, что могла бы делать. Нам давали образование с расчетом на замужество, и больше ни на что. Я неплохо говорю по-французски, играю на фортепьяно, знаю, куда посадить архиепископа на званом обеде. На такие умения вряд ли будет спрос, верно?
— Конечно, будет, душечка. Сейчас полно нуворишей, снобов из среднего класса, которые просто рвутся в высшее общество. У них ты будешь нарасхват — наймут, чтобы хоть похвастаться, кто на них работает.
Я в ужасе воззрилась на Белинду.
— Но я не смогу открыть им свое имя и титул. Слухи дойдут до дворца, и меня немедленно сцапают и отправят замуж за принца Внешней Монголии — я и пикнуть не успею.
— Тебе вовсе не обязательно говорить нанимателям, кто ты такая. С первого взгляда понятно, что ты принадлежишь к сливкам общества. Так что смелее, займись делом, и повеселишься на славу.
— И заработаю, что гораздо важнее.
— Милочка, ты что, разорилась? А как же богатые родственники?
— У нас в семье деньги просто так не достаются. Если соглашусь стать фрейлиной, мне, разумеется, будут платить. Если соглашусь выйти за князя Зигфрида, уверена, мне приготовят отличное приданое.
— Князь Зигфрид? С которым мы сталкивались, когда учились в пансионе? И прозвали Рыбиной?
— Он самый.
— Душечка, какой кошмар! Конечно, тебе нельзя за него выходить. Не говоря уж о том, что румынская монархия сейчас несколько пошатнулась. Изгнание — невеселая перспектива.