Дьявол для отличницы
Шрифт:
Да уж. Я тогда вел себя как последняя задница.
– Нет, конечно. Я не… настолько чудовищен, - пробормотал, и сам не поверил последним двум словам.
Тогда я просто думал, что чувство страха заставит ее держаться от того мужика подальше. Но не думал, что это в большей степени будет по отношению ко мне.
– Давай сюда, только грязь разводишь, - с этими словами она отобрала у меня тряпку и принялась домывать полы.
Я взглянул на часы, почти четыре часа.
– А… - снова раздался ее голос, в этот
– Еще вопросы? Не наглей, Агафонова.
Она замешкалась, сжимая черенок швабры, не решаясь озвучить то, что ее так съедало. И тяжко вздохнув, я приглашающе махнул рукой.
– Ну что там? Вываливай.
– Ты… Ты выкладывал хоть где-то мои фотографии?
Я замер, глядя в ее глаза. Глаза, полные надежды, такой болезненной и острой, что можно было об нее порезаться. Захотелось прижать ее голову к груди, дать услышать мое бешено бьющееся сердце, укрыть руками от всего мира, спрятать от невзгод. Попытаться, даже если буду думать, что не справлюсь. Только вот беда, она же отскочит, как от прокаженного. После всего, что я с ней сделал. И будет права.
Зыбкий момент истины.
– Нет, не выкладывал.
Она коротко кивнула и отвернулась, сосредоточенно о чем-то думая.
– Моя очередь задавать вопросы, - проговорил я, набравшись наглости.
– С чего ты решил, что я буду отвечать? – она отмахнулась от меня как от назойливой мухи. Как же бесит.
Но я все равно задам.
– Тогда, у речки, ты хотела поцеловать…
– Заткнись! Заткнись, Громов! – воскликнула она, развернувшись ко мне так, что чуть ли не треснула меня мокрой тряпкой по лицу.
– Я знаю…
– Даже не смей, - яростно прошептала она, в очередной раз меня перебив.
– Давай поговорим, - возразил я, снова закипая.
– Нет!
– Нам нужно…
– «Нам»? Нет никаких «нас»! Я не буду с тобой больше ничего обсуждать, - она кинулась домывать полы.
– То есть, то, что я тут был с тобой откровенен не сыграло никакой роли? Я пошел тебе на встречу, - я пытался схватить ее за локоть, но упрямый карлик опять отмахнулась, ширкая шваброй. Рррр.
– Скажем так, ты мне задолжал ответы на вопросы, - процедила она.
– Я никому ничего не должен, - холодно бросил я, готовый взорваться от привычного выражения ее лица. Надменного и всезнающего.
– Как и я. А значит нам не о чем говорить.
Пока я гневно сжимал кулаки, она схватила швабру, ведро и направилась к выходу. На ходу взяв свой пиджак, я двинул за ней, догоняя.
– Почему ты такая упертая? Да стой же ты!
– Я. Не. Хочу. Ничего слышать больше.
– Да что с тобой такое, блин?! Я просто..
– Отстань от меня, я не буду с тобой разговаривать! Я пытаюсь тебя избегать, разве непонятно?! Наказание закончилось, ты можешь катиться на все четыре стороны, я отнесу это в подсобку.
– Ты
Но этот упрямый мул просто заскочила в подсобку и хлопнула дверью, да так сильно, что засов закрылся.
Ха! Может оставить ее там и свалить? Проучить, как следует.
Я встал, ожидая. Через пару секунд она заколотила в дверь. Можно было заставить ее помучиться. Но мне слишком хотелось услышать ответы на свои вопросы. Я дернул засов вверх, распахивая дверь.
– Ты закрыл меня!
Опять упреки и обвинения. Я вцепился в дверь, до боли в суставах сжимая дерево.
– Не трогал я эту гребанную дверь! Ты сама хлопнула!
– И она закрылась?! Сама собой? – хохотнула она, упирая руки в бока.
Мне так хотелось убрать эту бесячую улыбочку с ее лица, ткнуть носом в свою правду, и я сделал это. На эмоциях, необдуманно, позабыв обо всем на свете. Я вошел внутрь и хлопнул дверью изо вей силы. За спиной послышался звук упавшего засова.
– Ой, мы заперты. Кто интересно это сделал? Неужели уборщица решила пошутить над нами? – издевательски спросил я.
Ее взгляд, осознание стоили этой выходки.
– Идиот! Это церковь! Уже все ушли! – завопила она.
– И что?
– Надеюсь, у тебя есть с собой телефон, потому что мой в рюкзаке, который висит в раздевалке. Кто нас откроет?
Черт. Ну и как сообщить ей, что мой телефон и рюкзак ровно там же?
**
POV Полина. Полгода назад
Злая, заплаканная и униженная я прибежала к палаткам, но вместо своей пошла в вожатскую. Вытерла насухо слезы, и, позвав Викторию Андреевну, быстро рассказала ей о том, что Громов на берегу. Болен.
И все равно, что он мой враг. И что снова смешал с грязью, а я опять упала ниже некуда по его вине. Я не могу по-другому. Я не хочу приобрести равнодушие или чувствовать то злорадное наслаждение, когда испуганная Эстелла почти плакала в моих руках. Только не это.
Хочу оставаться человеком.
– У тебя есть сменная одежда? – спросила вожатая, и я покачала головой.
Утром было жарко, кто бы мог подумать, что вечером я промокну насквозь?
Но сухая одежда нашлась у Юрки, и, пока мужчины ушли за Громовым, я переоделась и направилась в свою палатку.
В палатке была только Анжела, две девушки куда-то подевались, я даже не знала, кто с нами ночует еще.
– Ты откуда? – удивленно оглядела меня Анжела, и я плюхнулась на свое место, укрываясь одеялом и отворачиваясь от нее.
– На речке была.
– С Захаром? – спросила она за моей спиной, и я напряглась, не зная, как реагировать.
– Он тоже там был, если ты об этом.
– Громов в тебя влюблен, - произнесла Анжела, вздохнув. – Тебе повезло.
– Повезло? – я не выдержала и повернулась ней, привстав с места.