Дьявол на коне

Холт Виктория

– Я не нахожу это смешным.

– А я, как ни странно, нахожу, хотя мои чувства затронуты очень глубоко. Вы веселите и чаруете меня. Думаю, именно поэтому меня так влечет к вам. Вы так отличаетесь от всех знакомых мне людей.

– Не соблаговолите ли выполнить одну вещь?

– С величайшей радостью выполню любую вашу просьбу.

– Тогда, пожалуйста, вернитесь на свое место и позвольте рассказать вам о моих чувствах.

– Естественно, ваше желание будет выполнено.

Граф

сел, я сделала то же самое. Я чувствовала, что должна сделать это, так как у меня дрожали ноги, и я боялась, как бы граф не увидел мое волнение. Стиснув руки, я сказала:

– Я не принадлежу к вашему кругу, господин граф.

– Шарль, - поправил он.

– Но я просто не могу звать вас по имени. Вы для меня господин граф и всегда будете им. Я воспитана на других нравственных устоях, с иным кодексом поведения. Мой взгляд на жизнь совершенно отличен от вашего. Уверена, что вы найдете меня в высшей степени скучной.

– Какая радость, что мы не приходим к согласию ни по одному вопросу. Это лишь усиливает очарование.

– Вы предлагаете мне стать вашей любовницей. Знаю, что у вас их было множество, и для вас это естественная норма поведения. Сможете ли вы понять, что я никогда не соглашусь на подобное и именно поэтому приняла решение вернуться в Англию? Я думала, что подожду до тех пор, пока Марго не обустроится, но теперь вижу, что это невозможно. Это вытекает из вашего недвусмысленного намека. Я собираюсь незамедлительно начать приготовления к отъезду.

– Боюсь, я не могу согласиться с этим. Вы были наняты присматривать за моей дочерью, и я вправе ждать, что вы сдержите свое слово.

– Слово? Какое слово?

– Ну как это еще можно назвать? Джентльменское соглашение? Только договаривались особы противоположного пола. Вы не можете бросить Маргариту сейчас!

– Она поймет.

– Поймет ли? Вы видели, что с ней было в тот вечер. Но почему мы говорим о ней? Давайте поговорим о нас. Вы переборете свои предубеждения, я покажу вам как. Вы станете обеспеченной… получите все, что только пожелаете.

– Неужели вы полагаете, что сможете соблазнить меня этим?

– Возможно, чем-нибудь другим.

Я опустила глаза перед его пылким и страстным взглядом. Я боялась графа - хотя, возможно, правильнее было бы сказать, что я боялась себя.

– Скажите мне только одно, - медленно произнес граф.
– Если бы я имел возможность предложить вам выйти за меня замуж и сделал бы это, вы согласились бы?

Я колебалась слишком долго. Наконец сказала:

– Мсье, я недостаточно хорошо знаю вас…

– А то, что вы слышали, смею предположить, частенько рисовало меня не с лучшей стороны.

– Не смею судить вас.

– А делаете именно это.

– Нет, я пытаюсь сказать, что

мы слишком разные. Я должна вернуться.

– К чему?

– Имеет ли это значение?

– Для вас это будет значить очень многое. Скажите, что вы будете делать? Вернетесь в школу? Маловероятно, ведь в любую минуту может возвратиться домой господин Джоэл.

– У меня есть немного денег…

– Но недостаточно, моя бесстрашная прелесть. Вижу, я действовал слишком стремительно. Я заговорил слишком рано. Ваш приход застиг меня врасплох. Видит Бог, я слишком долго сдерживался. Как вы думаете, ледяная дева, из чего я сделан? Вы созданы для меня. Я понял это в то самое мгновение, когда вы вошли в мою спальню и я увидел, как краска залила ваше лицо. Мне нравится смущать вас, ибо в таких случаях я получаю преимущество. Мне нравится спорить с вами. Мне нравятся наши словесные поединки. Я частенько думаю об этом. С той поры, как я познакомился с вами, меня больше ни к кому не влечет.

– Надеюсь, это не причиняет неудобств вашим любовницам.

– Незначительные, как вы можете догадаться, - улыбнулся граф.

– В таком случае, мне самое время уехать, и равновесие восстановится.

Он расхохотался.

– Дорогая Минель, я часто думаю, каким дураком оказался молодой Джоэл. Он мог предложить вам выйти замуж. Видит Бог, если бы это мог сделать я! Если бы я мог прямо сейчас взять вашу руку и сказать: «Будь моей женой!» - я был бы счастливейшим человеком во Франции.

– А пока вы радуетесь невозможности этого и храните себя от столь безумного поступка.

– Вдвоем с вами… сколько радости мы бы пережили. Я знаю это. Я знаю женщин…

– Вам нет необходимости убеждать меня в этом.

– Я чувствую в вас скрытые глубины. О, Минель, любовь моя, у нас будут сыновья - твои и мои. Ты создана для того, чтобы рожать сыновей. Сойди со своего пьедестала и стань счастливой. Будем довольствоваться тем, чем можно.

– Я не могу больше слышать подобное. Я нахожу это оскорбительным. Под этой самой крышей находится ваша немощная жена.

– Как будто ей есть до этого дело! Ей хочется только валяться в постели и жаловаться на бесчисленные недуги преданной няньке, которая поддерживает это нытье.

– У вас очень сострадательное сердце!

– Минель…

Я подошла к двери, и граф не попытался остановить меня. Это отчасти обрадовало меня, отчасти опечалило. Я ужасалась мысли, что он стиснет меня в своих объятиях, так как, когда он сделал это, я не смогла не почувствовать его притягательность, и теперь в мгновение ока позабыла бы то, чему меня учили всю жизнь. Мне стало страшно. Вот в чем заключалась настоящая причина, по которой я должна была уехать домой.