Дьявольский цинь

Вайд Марика

— Эта ничтожная заплатит Богу войны отборными духовными камнями из своего источника… в трёхкратном размере. Он может не терзать свой ум сомнениями.

«А сердце жадностью…» — мысленно закончила свою речь Люй Инчжэнь, улавливая вздох за спиной. Его величество не любил, когда они спорят да ещё при посторонних, а сейчас за ними наблюдало несколько пар любопытных глаз. Высшие небожители явно наслаждались завязавшейся перепалкой, ибо нет ничего интереснее для ушей подданных, чем свары в императорской семье, по случайности вынесенные

в народ.

— Не утруждай себя, Владыка-страж. Все знают, что духовные камни из твоего Белого источника холоднее самой глубокой бездны в море. Не всякий рискнёт использовать их для своих нужд.

Юй Цзымин прав. Чтобы поглотить силу белых духовных камней, нужно для начала приложить такую же из своего даньтяня. Без твёрдого духовного основания не получишь и пополнения.

[даньтянь — «поле эликсира, киноварное поле»; духовное ядро, где в теле концентрируется энергия ци]

— К тому же, разрушение Великого барьера касается каждого из дворцов, — продолжил Юй Цзымин, перестав ухмыляться. — Я лишь желаю знать, как будет наказан тот, кто допустил такую оплошность? Ведь мы все наслышаны о любви Владыки-стража к младшим небожителям дворца Дафэн. А некоторых она вообще холит, подобно жемчужине на ладони.

Юй Цзымин хитро посмотрел на вобравшего голову в плечи Фан Синюня. Люй Инчжэнь почувствовала раздражение. Это её первого ученика Бог войны иносказательно назвал здесь «горячо любимой дочерью», обозначив, как жемчужину?

Щёки Ин Сянхуа, скромно застывшей позади всех высших небожителей, пылали, напоминая закатное небо. Если ещё и она заговорит, вообще беда случится!

— Этот ученик признаёт свою вину… — Фан Синюнь коснулся лбом мраморных плит и вновь распрямился, преданно заглядывая Люй Инчжэнь в глаза. — Он покинул свой пост без разрешения шицзунь. Он был слишком самонадеян и просит за это прощения!

А этого кто за язык крючьями тянул? Люй Инчжэнь едва уловимо качнула головой, приказывая дашисюну закрыть рот, но Фан Синюнь и не думал молчать.

— Прошу Небесного государя назначить наказание! — проигнорировав желание Люй Инчжэнь, продолжил упрямец.

Что же, он сам этого захотел. Заступаться за дашисюна сейчас всё равно, что подтверждать злые слова Юй Цзымина о «жемчужине на ладони». Она раздражённо взмахнула широким рукавом и обратилась к императору:

— Первый ученик этой шицзунь не желал зла. Но поскольку он просит о наказании, шицзунь присоединяется к просьбе!

Император нехотя отнял холеную руку ото лба и, прищурившись, долго изучал склонившего голову Фан Синюня.

— Этот достопочтенный приказывает Дворцу наказаний исполнить желание дашисюна Владыки-стража, — наконец вымолвил Юй Сяолун, покидая своё место.

— Да, Небесный государь, — отозвался кто-то из высших чиновников Дворца наказаний. — Как впервые провинившемуся, дашисюну Фан полагается десять ударов молнии. Одобряет ли такое наказание

его величество?

Юй Сяолун перевёл вопрошающий взгляд на Люй Инчжэнь, но та промолчала, спиной чувствуя недовольство Ин Сянхуа. Не дождавшись от неё хотя бы малейшей реакции, Нефритовый император величественно взмахнул рукой:

— Одобряю, — и растаял в пропитанном благовониями воздухе большого зала дворца Шантянь.

Люй Инчжэнь уходила в полной тишине. Даже не взглянув на первого ученика, она прошла мимо всех небожителей гордо распрямив плечи, словно даос, годами тяжких трудов заслуживший бессмертие. Но безупречно равнодушная внешность лгала. Ей не всё равно! Владыка-страж чувствовала себя гнусным предателем, бросившим помощника и воспитанника под небесные молнии.

Внутри, где-то на уровне даньтяня медленно разливалась пустота, противная до тошноты. Указательный палец дёргало тупой болью. Но на отдых у неё нет времени. Нужно самой осмотреть Великий барьер. Подчинённым Бога войны Люй Инчжэнь никогда не доверяла.

* * *

Возле западной границы Великого барьера суетилось несколько прислужников дворца Гуанхуэй. Невысокий управляющий в голубом шэньи, подпоясанный расшитым шёлковыми нитями яодаем, присматривал за размещением духовных камней. Его голос отражался вкрадчивым эхом от мерцающей глади барьера и терялся среди густой травы, расстилавшейся под ногами.

[шэньи — отрезной по талии халат с расклешенной юбкой, носится под пояс]

[яодай — драгоценный пояс, состоящий из двух частей: шана — широкого куска ткани и ню — удерживающего его шнура]

Чуть поодаль стояли воины, устало опирающиеся на копья. Со скучающим видом они наблюдали за суетой вокруг.

И этих стражников Бог войны посчитал лучше её дашисюна, не одно столетие посвятившего изучению барьера и наблюдению за повадками тёмных духов?

Люй Инчжэнь презрительно скривила губы, когда один из прислужников уронил духовный камень под сердитое шипение управляющего дворца Гуанхуэй. Прореха в барьере явно уменьшилась, но до полного восстановления пройдёт ещё не один час или даже день. Глупцы! Кто знает, когда демоны вновь надумают попробовать эту призрачную с виду преграду на зуб? Замешкаются — жди беды.

Она собиралась подойти ближе, когда почувствовала болезненный толчок в спину. Это идущая следом Ин Сянхуа по неосторожности налетела на неё, испуганно охнула и отступила на несколько шагов.

— Где твои глаза, мэймэй? О чём ты задумалась, если не сморишь под ноги?

— Прости меня, Инчжэнь-цзе!

В их сторону оглянулось сразу несколько младших небожителей, тут же поспешивших вежливо раскланяться.

— Не нужно просить прощения, — раздражённо отмахнулась Люй Инчжэнь. — Лучше ответь на мой вопрос. О чём ты думаешь сейчас? Я ощущаю твоё недовольство.