Дьявольский цинь
Шрифт:
Юй Сяолун стал нерешительным правителем, часто прибегающим к мирным договорённостям с демонами. Это его стараниями под боком Девяти Сфер образовался Пустынный край — фактически автономная область под управлением боковой ветви клана Асюло. Вместо того, чтобы добить врагов, Нефритовый император дал им возможность избежать наказания!
Юй Цзымин до сих пор испытывал досаду, вспоминая то время. Хун Сянъюнь был пленён, его генералы разбиты. Что мешало уничтожить все семена зла? Но, нет. В племяннике вдруг проснулась совесть. Он остановил преследование поредевшей армии асуров, дав ей возможность закрепиться
Ещё до этих тёмных дней Юй Цзымин предпринял попытку всё изменить, используя клан Асюло. Среди них много предателей. Поэтому он с лёгкостью уговорил генерала и главу боковой ветви помочь ему взамен на предоставление свободных владений в Пустынном крае. Разумеется, он и не думал отдавать асурам хотя бы клочок земли. Главное пообещать это со всей доступной искренностью. И Шань Лию поверил! Лазутчик, посланный им, использовал кинжал с демонической аурой, добытый в огненном море подземного мира.
Нефритовому императору нанесли смертельный удар, а лазутчик, спрятавшийся во дворце Хун Сянъюня, был убит. Репутация главы рухнула в мгновение ока. Но кто мог подумать, что этот выскочка успеет отдать Юй Сяолуну Золотую сферу клана Асюло — артефакт, по традиции не использующийся на посторонних? От окончательного падения этот красивый жест не спас ни самого Хун Сянъюня, ни главную ветвь его клана. На убитом лазутчике нашли кровь его величества. А вот Нефритовый император удачно избежал колеса сансары.
Юй Цзымин посмотрел на бледное лицо племянника, с трудом удерживаясь от язвительной улыбки. Прошли тысячелетия. И вот тот, кого не добили в прошлом, поражён сейчас. У него нет возможности сбежать из рук смерти. Потому что нет больше рядом верного хуаньтесюна, способного ради побратима отдать всё, включая собственное доброе имя.
Он коснулся стоящего у изголовья племянника цветка и удивился его чистой энергии. Кто же настолько заботлив, что вложил в эту красивую безделушку из драгоценных камней такую мощную ци? Кто не пожалел себя?
— Откуда цветок? — обратился Юй Цзымин к убирающему покои прислужнику.
— Его принёс дашисюн Владыки-стража, уважаемый Бог войны, — незамедлительно ответил тот.
Первый ученик Люй Инчжэнь? Пальцы Юй Цзымина замерли на тонких листиках из цельного изумруда. В этом цветке нет энергии ян, а именно ею щедро одарена названная сестра Нефритового императора. Где Фан Синюнь взял его?
— Передай сяо Фану, я хочу видеть его.
— Да.
Желание вышвырнуть проклятый цветок за порог стало почти неконтролируемым. Юй Цзымин отдёрнул пальцы и сцепил руки за спиной, чтобы удержаться от искушения. Чем меньше у племянника источников жизненной силы, тем быстрее для него закончатся все мучения. Что хорошего в том, чтобы неподвижно лежать в своём дворце, больше напоминая усыхающий ствол дерева, чем высшего небожителя Девяти Сфер, которому в мире смертных возносят молитвы тысячи людей?
Судьба жестока. Юй Сяолуну придётся смириться со своей участью. А за страдания его наградят Три Чистых… со временем. Может быть, через сотни перерождений. Раньше не получится — в течение ближайших месяцев изначальный дух племянника окончательно рассеется.
У происходящего на центральной площади столицы Пустынного края был ещё один наблюдатель. Отправив Чжу Хуэя с браслетом из яшмы к Великому барьеру Девяти Сфер, Цуймингуй с интересом следил за наказанием Шань Лию через окно первого этажа закусочной.
Кнут бессмертного, пропитанный его духовными силами, бил ничем не хуже молний небесного Балкона наказаний. Цуймингуй никогда не сомневался в жестокости людей, стремящихся к истинному бессмертию. Ради победы над собственным телом, они готовы изуродовать чужое. На Шань Лию больше не осталось целого места. Глубокие раны покрывали наместника с головы до ног. Он истекал кровью, медленно теряя жизненные силы.
Асуры, как бывшие жители Девяти Сфер, обладали всеми дарами истинного бессмертия: не болели, не старели и не умирали от случайных ран. Их духовные силы восстанавливались после глубокой медитации и даже увеличивались, если самосовершенствование являлось основной целью бессмертной жизни. Единственное, что могло нанести вред — это специально созданный артефакт. Именно таким был кнут в руках даоса. Он не просто рассекал плоть и лил кровь, он иссушал жизненные силы, повреждая ци. Долго Шань Лию не продержится.
Цуймингуй поднял чашку и принюхался. Чай пах весенним садом и сладостью мёда. Хороший сорт! Хозяин заведения не поскупился дать старому другу лучшее в своей закусочной.
Звуки хлыста на площади стихли. Цуймингуй с довольным видом взглянул на появившегося там Сюэ Моцзяна. Командующего сопровождала барышня Ин. А вот и заключительный акт этой театральной постановки!
Его командующий успешно лишил небожительницу яшмового браслета и незаметно отослал его Чжу Хуэю, пока та возилась с мечом Демонического Зова. Цуймингуй усмехнулся. Знала бы глупая дева, что этот меч никогда не покидает ладонь своего хозяина без его воли, не была бы столь доверчива. Даже у мёртвого Сюэ Моцзяна оружие непременно останется в руке.
Без всякого сомнения, командующий не уступает ему в ловкости. Сам Цуймингуй снял гуйби Шань Лию с пояса небесной чиновницы во время нападения на неё людей наместника, а вот браслет барышни Ин достался Сюэ Моцзяну. Всё честно!
Пока командующий успешно подливал масла в огонь — бессмертный едва не ударил его кнутом, а барышня Ин закрыла собой, — Цуймингуй успел допить чай. Интересно, до какого предела готова дойти эта маленькая небожительница? Сможет ли открыто противостоять бессмертным острова Пэнлай?
Цуймингуй сильно сомневался в её способностях. Обычно в помощниках у старших ходят те, кто ещё не достиг высокого уровня совершенствования. Причины разные: не хватило времени, старательности, таланта. Либо слишком слабы духовные корни. Из них быстро не взрастишь совершенный бессмертный дух.
Поэтому он ждал, когда же вмешается чиновница, которую он «спас от разбушевавшихся жителей». Для большей достоверности несколько его слуг, тайно прибывших в Пустынный край с Кушань, напало на постоялый двор. Если чиновница поинтересуется, ей скажут — пострадал и постоялый двор, и его владелец. Здесь придраться не к чему. Главное, чтобы она проявила себя.