Дьявольский остров

Шахов Максим Анатольевич

– Идем! – в последний раз предложил Данила Брониславу.

Красный капитан нехотя сел на своей полке.

Кривошапкин сделал пару шагов в «преисподнюю» – теперь он хромал еще больше.

– А вдруг они все погибли? Надо же выяснить, – произнес он более сдержанным тоном.

– Где я? – вдруг раздался с нижней полки тихий голос. Это пришел в себя Шпильковский.

– Альберт Валерьянович, – обрадованно сказал Бронислав. – Мы на финской подводной лодке. Все живы…

Как вы себя чувствуете?

– Слабо я себя чувствую, – простонал военфельдшер.

– На подлодке не знают, кто мы такие, – быстро вмешался в разговор Данила, – они думают, что мы финские рыбаки. А вы – тот русский, служащий с маяка. У вас они нашли его документы. Я с ними разговариваю по-фински. Они думают, я из Хельсинки. А Бронислав вроде бы от пережитого потерял дар речи… Но вам можно говорить по-русски.

– Понимаю… – сказал Альберт Валерьянович.

– Ты лучше расскажи свой план, – сказал Бронислав.

– Я лучше его покажу, – зло проговорил Данила и быстро направился по темному коридору. Запах хлора ему подсказывал дорогу.

– У него крыша совсем поехала, – сказал Бронислав. – Альберт Валерьянович, побудь один. Я скоро вернусь.

Краснофлотец пошел следом за Данилой.

В темноте Кривошапкин не сразу понял, что было перед ним. Какой-то провал, над которым витал жуткий запах хлора и серной кислоты. Все вокруг шипело, словно по стенам ползали змеи.

– Оскари! – позвал Данила.

Ему никто не ответил.

– Оскари! – еще громче произнес Кривошапкин.

В эту минуту раздался сдавленный стон.

Данила шагнул в ту сторону и наткнулся, как ему показалось, на брошенный на полу тюфяк.

– Оскари, это ты? – спросил Данила.

– А, рыбья требуха пришла…

– Что с тобой, Оскари?

– Аккумуляторы лопнули. Мои глаза… – простонал он. – Найди Валттери, пусть придет.

– Валттери… – повторил Данила… – А как же мне его найти? В такой темноте.

– Иди к мостику, по лестнице… Выпить хочешь? Во фляге у меня еще плещется, – Оскари, не поднимаясь, протянул фляжку.

Данила взял ее, подержал в руке.

«Металлическая фляжка, – подумалось Кривошапкину, – с ее острым горлышком и уголками могла бы послужить хорошим средством нападения». Он сжал ее в руке, но тут же его за горло сзади схватил Бронислав и прямо в ухо прошептал:

– Не делай этого! Ты нас всех подведешь…

– Кто здесь? – спросил Оскари.

– Это русский, но не красный… Он сам против них… Он гражданин Финляндии, смотритель маяка, – Данила выдавал Бронислава за Шпильковского. – Я ему сказал, что у тебя выпить можно.

– А, русский… Русские хороши на выпивку…

Ты ему переведи, что я единственный финн на этом корабле, кто может выпить и не петь.

– Что? – не понял его Данила.

– Ты же знаешь, как у нас говорят, выпивка – сильнее человека. Всех наших она заставляет петь старинные песни. А вот я единственный могу держаться… Выпить и не петь. Вот так!

– Хорошо, Оскари. Я ему переведу.

– А он, русский, может выпить и не петь?

– Сейчас посмотрим. Будешь спирт? – шепнул Данила Брониславу.

– Еще спрашиваешь, – ухмыльнулся Вернидуб.

Данила сделал большой глоток.

– Оставь ему.

– Ты же хотел его убить.

– Он уже слепой, нам не помеха.

Бронислав выпил, потряс флягу – в ней еще оставалось немного жидкости. Он закрутил пробку.

В это время над головой, за стенами корпуса лодки раздался взрыв. Субмарину тряхнуло. Данила и Бронислав покатились по рифленой палубе. Раздался еще один взрыв. Казалось, что лодку расплющило и вколотило прямо в морское дно.

Где-то зашумела вода, заскрежетал металл, а рядом закричал человек. Когда снова настала тишина, Данила позвал:

– Оскари, ты цел?

Держась за перила, Кривошапкин пробрался в аккумуляторную. В черном проеме он нащупал что-то мягкое, и его руку обожгло. Это был Оскари. При взрыве его окатило волной серной кислоты. Фактически он преградил ей путь на палубу, на которую упали беглецы.

– Что там? – встревоженно спросил Бронислав.

– Не знаю, наверное, Оскари уже не жилец.

Данила прислушался.

– Не дышит. И сердце не стучит…

– Я думаю, это от болевого шока… Обширный химический ожог.

– Ты говоришь прямо как Валерьянка. С кем поведешься…

– А сколько мы уже с ним в плену вместе маемся?

Бронислав и Данила вернулись в свой кубрик. Шпильковский опять был без сознания. Краснофлотец послушал его.

– Сердце бьется…

Едва Данила и Бронислав успели занять свои места, как к ним, освещая путь переносным фонарем, зашел Валттери.

Красный капитан закрыл глаза.

– Ну, как у вас дела? Пережили бомбежку?

– Я осмотрел их, похоже, живые, – сообщил Данила.

– Ну, хорошо, оставайся здесь, я посмотрю, нет ли раненых дальше.

– Я слышал крик оттуда, – Кривошапкин показал рукой в ту сторону, где должен был лежать Оскари.

– Хорошо, на обратном пути я к вам еще загляну.

Валттери так же тихо, как и появился, скрылся в темноте.

– Ну, что, салага, этого тоже надо ликвидировать? – шепнул краснофлотец.