Дьяволы
Шрифт:
— Бальтазар Шам Ивам Дракси! — мужчина гордо втянул ноздри. — И это имя прогремит в веках!
— Слишком длинно для эха, — Батист подмигнула брату Диасу. — У этих колдунов всегда...
— Я — маг, дура!
— О да, я дура, а ты гений. — Она оскалила золотые зубы. — Поэтому ты голый в клетке, а ключи у меня.
— Смейтесь, пока можете! — Маг прижался лицом к прутьям, заставив брата Диаса отступить. — Никакие цепи не удержат меня! Никакие чары не свяжут! Я вырвусь
Он размахивал кулаком, от чего его член болтался так выразительно, что брат Диас, не желая видеть это, все же не мог оторвать взгляд и прикрыл глаза ладонью. — Он обязан быть голым?
— Он соскребал грязь с углов и писал на рубахе, — сказала Батист.
— Разве писать — плохо?
— Могло стать очень плохо, — пробурчал Якоб.
— Он известный чернокнижник, — добавила Батист. — Охотники на Ведьм гнались за ним девять лет, а Небесный Суд признал виновным.
— Разве их за это не... — брат Диас крякнул, — не жгут?
— В редких случаях дают шанс искупить вину службой Ее Святейшеству.
— Искупить? — Бальтазар зарычал. — Ха! Разделение на Черную и Белую Магию — глупость невежд! Они из одного источника! Вы, тупцы, наливайте из одного ведра в две чашки и зовите «Белой» то, что вписывается в ваши предрассудки, а «Черной» — то, что не лезет в ваши жалкие мозги!
— А как же пляшущие трупы? — хрипло напомнил Якоб.
— И сделки с демонами, — добавила Батист.
Бальтазар вскинул руки. — Один раз заключишь сделку с демоном — и это запомнят навсегда!
— Мне бы присесть... — пробормотал брат Диас, но стула поблизости не нашлось.
Следующая камера была аккуратно обставлена: узкая кровать, два выцветших ковра, полка с книгами, включая роскошный экземпляр Писания. Но казалось, в ней никого не было.
— Санни? — Батист постучала по прутьям перстнем с печаткой. — Выходи.
Она не выпрыгнула из теней и не материализовалась из воздуха. Она просто стояла там, на виду. Но брат Диас заметил ее только когда она повернулась к нему, вздохнув протяжно.
Такое лицо невозможно было не запомнить. Женское, в веснушках, но будто отраженное в кривом карнавальном зеркале: узкая челюсть, острые скулы, крошечный нос и непомерно огромные, немигающие глаза.
— Спаситель защити нас, — он осенил себя Кругом. Как будто мага было мало. — Это эльфийка.
Она шагнула вперед, длинные пальцы обхватили прутья, словно паучьи лапки. — Новый священник? — Можно было ожидать, что враг Божий зашипит как демон. Но ее тоненький, обыденный голос разочаровал.
— Это брат Диас, — представил Якоб.
Эльфийка уставилась на него, не моргая, как ящерица. —
— Почему... — брат Диас едва выдавил из перехваченного горла, — под Небесным Дворцом держат эльфийку?
Батист махнула к следующей решетке. — По той же причине, что и вампира.
В этой камере сидел древний старик. Сгорбленный, с морщинистым лицом, обвисшей шеей и редкими прядями волос на лысой голове. Но голос его звучал изысканно и бархатисто:
— Чтобы выполнять работу, — сказал он, — которую те, наверху, гнушаются. Я — барон Рикард, и прошу простить мое жалкое состояние. — Он взглянул на трость, на которую опирался дрожащей рукой. — Поклонился бы, но боюсь, не разогнусь...
— Не беспокойтесь! — Брат Диас никогда не встречал баронов и не знал, какое место тот занимает в европейской аристократии, но почувствовал необходимость быть учтивым. — Для меня честь...
Когда он шагнул к решетке, Якоб преградил ему путь. — Держись подальше.
— Вы уже поняли, что Якоб невыносимо скучен. — Барон приблизился, сверкнув улыбкой. Зубы его были неестественно белыми и острыми для столь древнего человека, что брат Диас невольно потянулся рассмотреть их ближе. — Мне отчаянно не хватает интеллектуальной беседы и духовного наставления. Мой предшественник в этом был бесполезен...
Голос Якоба из Торна врезался, как напильник:
— Не подходи к решетке!
Брат Диас с удивлением обнаружил, что невольно сделал еще шаг к клетке.
— Право, Якоб, ты лучше всех знаешь, сколько крови в здоровом юноше, — барон игриво подмигнул. — Пару пинт он точно может пожертвовать, а, брат Диас?
Тот засмеялся. Какой бодрый старикашка! Мать бы распирало от гордости, узнай она о его знатном друге. Почему его держат в клетке? Он уже подумывал вырвать ключи у Батист и распахнуть дверь...
— Отойди от клетки! — рявкнул Якоб.
Брат Диас ошалел: он стоял вплотную к решетке, рука уже скользила между прутьев рядом с морщинистым лицом барона. Он дернул ее назад, будто обжегся.
Барон Рикард облизнул острый клык, разочарованно чмокнув:
— Не вини мальчика за попытку.
— Вы... вы меня заколдовали? — брат Диас прижал руку к груди. — Это было колдовство?
— Манеры могут казаться магией в такой компании, — хрипло усмехнулся вампир. — Они так же близки, как добро и зло.
— Пить кровь невинных — явное зло! — возмутился брат Диас.
— Признаю ваш экспертный взгляд. Хотя, если бы вампиры разбирались в морали... — барон повернулся, шурша как пергамент, — зачем тогда миру нужны были бы священники?