Дюна

Херберт Фрэнк

По-прежнему, Голосом Пол произнес:

— Сдавай оружие, капитан!

Сардаукар слева от капитана без предупреждения ринулся на Пола, но мгновенно блеснувший нож в руке Арамшама остановил его. Атаковавший мешком повалился на землю, нож торчал из груди.

Капитан обернулся к своему единственному теперь спутнику:

— Мне лучше знать, что угодно его величеству, — сказал он, — ты понял?!

Плечи второго сардаукара поникли.

— Бросай оружие, — сказал капитан.

Сардаукар повиновался. Капитан повернулся к Полу:

— Ради

тебя я убил друга, — сказал он, — не забудь этого.

— Вы мои пленники, — отвечал Пол, — вы сдались мне. — Умрете вы или нет, какая разница для меня? — Махнув рукой, он велел страже забрать обоих сардаукаров, лейтенанты принялись обыскивать пленных. Подступившая охрана уводила сардаукаров.

Пол склонился к своему лейтенанту.

— Муад'Диб, — начал тот, — я подвел тебя…

— Тут есть и моя вина, — отвечал Пол, — должен был предупредить тебя, что искать. А в будущем при обыске сардаукаров помни: у каждого из них — один или два поддельных ногтя. Они постукивают ими по другой половине передатчика, замаскированной на теле в виде пуговицы, и передают сообщения. И фальшивых зубов у каждого не один. В волосах они прячут проволоку шига, такую тонкую, что ее почти незаметно. Но ею можно удушить человека, заодно отрезав ему голову. Когда обыскиваешь сардаукаров… их приходится проверять, просвечивать… даже сбривать волосы с тела. И когда обыск закончен, не следует надеяться, что найдено все.

Он поглядел на Гарни, подошедшего ближе послушать.

— Лучше убить их, — сказал лейтенант.

Не отводя глаз от Гарни, Пол качнул головой.

— Нет, я хочу, чтобы они бежали. Гарни удивленно поглядел на него:

— Сир… — выдохнул он. — Да?

— Ваш человек прав. Этих пленных следует немедленно убить. И так, чтобы не осталось даже следа. Ведь вы посрамили императорских сардаукаров! Когда об этом узнает император, он не утихомирится, пока не зажарит вас на медленном огне.

— Едва ли императору это удастся, — неторопливо, с холодком в голосе отвечал Пол. Что-то случилось с ним… сейчас, когда он глядел на сардаукара. Решение, сложившееся в его сознании… — Гарни, — спросил он, — а сколько гильдийцев сейчас трется вокруг Раббана?

Гарни выпрямился, сузив глаза:

— Ваш вопрос совершенно не…

— Много их? — рявкнул Пол.

— Да весь Арракис кишит агентами Гильдии, специю они скупают, словно она самая большая драгоценность во всей вселенной. Иначе, зачем нам было лезть в такую…

— Для них специя и есть самая большая драгоценность во всей вселенной, — ответил Пол и поглядел на Чени, которая шла теперь к нему со Стилгаром. — И она в наших руках, Гарни!

— Она в руках Харконненов, — запротестовал Гарни.

— Контролирует вещь тот, кто может ее уничтожить. — Пол махнул рукой, предупреждая возражения со стороны Гарни, кивнул остановившемуся перед ним Стилгару. Чени встала с ним рядом.

Взяв в левую руку нож сардаукара, Пол отдал его Стилгару.

— Ты живешь ради процветания

племени, — сказал Пол, — можешь ли ты выпустить этим ножом кровь жизни моей?

— Ради племени, — буркнул Стилгар.

— Тогда используй же нож по назначению, — ответил Пол.

— Ты вызываешь меня? — резко спросил Стилгар.

— Если дойдет до этого, — ответил Пол, — я стану перед тобой безоружным и дам тебе убить меня.

Стилгар коротко со свистом вдохнул. Чени сказала:

— Усул, — потом поглядела на Гарни, снова на Пола.

Пока Стилгар подбирал слова, Пол сказал ему:

— Ты — знаменитый Стилгар, ты — могучий воин, но когда сардаукары затеяли здесь схватку, тебя не было в первых рядах. Первым делом ты заботился о Чени.

— Она — моя племянница, — ответил Стилгар. — Потом не было и тени сомнения, что твои фидайкины управятся с этими подонками…

— Ну, почему ты первым делом подумал о Чени?

— Да не о ней я думал!

— Неужели?

— О тебе, — наконец признался Стилгар.

— И ты думал, что сумеешь поднять на меня руку?

Стилгар задрожал всем телом.

— Таков обычай, — пробормотал он.

— Есть и такой обычай: убивать незнакомцев, попавшихся фрименам в пустыне, и считать их воду даром Шай-Хулуда, — сказал Пол. — Но ты, однако, помиловал тогда двоих, и меня и мать.

Но Стилгар молчал, глядя на него, тело его сотрясала дрожь, и Пол добавил:

— Времена меняются, Стил. И тебе самому приходилось менять обычаи.

Стилгар поглядел вниз на желтую эмблему на ноже.

— Когда я сяду герцогом в Арракейне и Чени будет рядом со мной, как ты думаешь, будет у меня время заниматься делами стойбища Табр? — спросил Пол. — Ты ведь и сам не вникаешь в дела каждой семьи.

Стилгар все глядел на нож.

— Или ты думаешь, я хочу отрезать себе правую руку? — резко спросил Пол.

Стилгар медленно поднял взор.

— Ну, — сказал Пол, — по-твоему, я хочу лишить и себя, и все племя твоей силы и мудрости.

Тихим голосом Стилгар сказал:

— Юношу из моего племени, имя которого мне известно, я бы мог поразить на поединке, но Лисан-аль-Гаиба — нет. И ты знал это, вручая мне нож.

— Я знал это, — согласился Пол.

Стилгар разжал ладонь. Нож звякнул о камень.

— Меняются обычаи, — согласился он.

— Чени, — сказал Пол, — отправляйся к моей матери, доставь ее сюда, чтобы и ее советом можно было воспользоваться.

— Но ты говорил, что мы отправляемся на юг, — запротестовала она.

— Я был неправ, — ответил он. — Там нет Харконненов. Война — в другом месте.

Она глубоко вздохнула, принимая эти слова, как следует женщине, рожденной в пустыне между жизнью и смертью, принимать новые нужды.

— Передашь только матери, — негромко сказал Пол. — Скажи ей, что Стилгар признает меня герцогом Арракиса, но следует найти способ, чтобы молодежь не потребовала поединка.

Чени поглядела на Стилгара.