Дюна

Херберт Фрэнк

— Таков наш обычай.

— Да, и еще; я — фримен, что родился сегодня в эрге Хаббанья. Я не жил до этого дня. Я был доселе младенцем.

— Ну, не совсем так, — отозвался Стилгар, затягивая капюшон потуже, ветер оттопыривал его.

— Но мир был отгорожен от меня пробкой, и сегодня этой пробки не стало.

— Ее не стало.

— Тогда, Стилгар, я отправлюсь на юг… на двадцать колотушек. Я хочу увидеть землю, которую мы создаем, до сих пор я видел ее только чужими глазами.

«А еще я увижу сына и всю свою семью, — думал он. — Теперь мне нужно время,

чтобы осмыслить будущее, которое представляется мне прошлым. Приближается смерть, и если я не смогу предотвратить ее, вселенная потеряет разум».

Ровным, испытующим взглядом Стилгар поглядел на него. Но Пол уже отвернулся от Чени, ее лицо оживилось, позади в отряде чувствовалось возбуждение.

— Люди хотят, чтобы ты возглавил набег в харконненовские низины, — сказал Стилгар, — до них не более одной колотушки.

— Фидайкины не раз бывали со мною в набегах, — сказал Пол, — не один набег предстоит нам еще, пока хотя бы один из людей Харконнена дышит воздухом Арракиса.

Стилгар все глядел на него, и Пол почувствовал, что все происходящее тот видит совсем по-другому, вспоминая, каким путем стал он вожаком в стойбище Табр, а после смерти Лайета-Кайнса предводителем совета вожаков.

«Он слыхал, что молодые фримены волнуются», — подумал Пол.

— Ты хочешь собрать предводителей? — спросил Стилгар.

У молодежи горели глаза. Покачиваясь на ходу, все внимательно слушали. И Пол видел беспокойство в глазах Чени, тревожно переводившей взгляд от Стилгара, ее дяди, на Муад'Диба, ее мужчину.

— Ты даже не догадываешься, Стил, чего я хочу, — сказал Пол.

Он думал: «Отступать нельзя. Я должен взять власть над этим народом».

— Сегодня ты мудир наездников, — сказал Стилгар холодным тоном, — как используешь ты свою власть?

«Теперь мне нужно время расслабиться, время поразмыслить с холодной головой», — думал Пол.

— Мы едем на юг, — сказал он.

— Даже если, когда закончится день, я скажу — поворачивать на север?

— Едем на юг, — повторил Пол.

С чувством отрешенного достоинства Стилгар оправил одеяние:

— Съезд будет, — объявил он, — Я разошлю вести.

«Он думал, что я вызову его, — размышлял Пол, — и знает, что не сумеет выстоять».

Но он понимал, ничто не заставит его свернуть с выбранного пути. Буря приближалась, и нельзя было покидать быстрину. Грозу можно было остановить, но лишь оказавшись в центре событий.

«Я не стану вызывать его на поединок, если это возможно, — думал он, — если бы только существовал иной способ предотвратить джихад…»

— Для ужина и молитвы остановимся в Птичьей пещере под хребтом Хаббанья, — сказал Стилгар, удерживаясь за один крюк на колышущейся туше делателя, и махнул рукой в сторону выраставшей из песков низкой скальной гряды.

Пол поглядел на утес, поверхность его была покрыта словно окаменевшими волнами. Ни клочка зелени, ни случайного цветка не смягчало его поверхности. А за ним простиралась дорога к южной пустыне, по меньшей мере, на десять дней и ночей, если торопить делателей.

Двадцать колотушек.

Дорога уводила их из пределов досягаемости

харконненовских патрулей. Он знал, как это будет. Видел уже. Настанет день, когда на горизонте появится пятнышко, небольшое, словно не на самом деле, а в мечтах… и там будет стойбище.

— Такое решение устраивает Муад'Диба? — спросил Стилгар.

Легчайший сарказм позволил он себе в этих словах, но уши фрименов, что безошибочно различают оттенки в птичьих криках и в свистящем голоске сайелаго, сарказм уловили и ждали теперь, как отреагирует Пол.

— Стилгар слышал, как я присягал на верность ему вместе с фидайкинами, — ответил Пол, — мои смертники знают: я говорил с уважением. Разве Стилгар сомневается в этом?

В голосе Пола слышалась настоящая боль. Уловив ее, Стилгар потупил глаза.

— Усула, брата моего по стойбищу, я знаю и не сомневаюсь в нем, — произнес он, — но ты еще и Пол-Муад'Диб Атридес, герцог, и Лисан-аль-Гаиб, Голос Извне, этих людей я даже не знаю.

Следя за вырастающим из песка хребтом Хаббанья, Пол отвернулся. Делатель под ним не ослабевал и охотно двигался вперед. Он увезет их раза в два дальше, чем любой червь, о котором было известно фрименам. Он знал это. И лишь в детских сказках можно было отыскать делателя под пару этому старику-пустынножителю. «Возникает еще одна легенда», — подумал Пол.

На плечо его легла рука.

Пол глянул на нее, перевел глаза выше, на темные глаза Стилгара в щели между фильтрпробкой и капюшоном конденскостюма.

— Тот, кто был предводителем в стойбище Табр до меня, — сказал Стилгар, — был моим другом. Мы разделяли с ним опасности. И он был обязан мне жизнью… не однажды… и я ему.

— Я твой друг, Стилгар, — сказал Пол.

— В этом никто не сомневается, — сказал Стилгар, убирая руку. Он повел плечами, — таков обычай.

Пол понимал, что Стилгар слишком уж фримен и не видит иной дороги. Здесь было принято, чтобы претендент получал власть или из мертвых рук предшественника, либо после кровавой схватки сильнейших, если тот погибал в пустыне. Так стал наибом и сам Стилгар.

— Этого делателя следует оставить в глубоком песке, — сказал Пол.

— Да, — согласился Стилгар, — отсюда до пещеры можно дойти пешком.

— Мы достаточно долго едем на нем, он должен зарыться вглубь и отдыхать не менее дня.

— Ты сегодня мудир песчаных наездников, — согласился Стилгар. — Скажи, когда же… — Он умолк, вглядываясь в небо на востоке.

Пол крутнулся. В голубой дымке, которой специя окрасила его глаза, на темной глубокой лазури неба вдали мельтешила какая-то мошка.

— Орнитоптер!

— Небольшой топтер, — согласился Стилгар.

— Не разведчик ли? — сказал Пол. — Как ты думаешь, нас заметили?

— На таком расстоянии мы для них ничто, лишь червь на поверхности, — ответил Стилгар и махнул левой рукой, — вниз, живо, рассейтесь по песку.

Отряд начал спускаться, укрытые плащами фигуры терялись среди песка. Пол заметил, где скользнула вниз Чени. Наконец на черве остались лишь он и Стилгар.

— Первый вверх, последний вниз, — произнес Пол.