Дюна
Шрифт:
Но обступившая его тьма, неизведанность времени не пугали его, напротив, все чувства словно обострились. Он понял, что впитывает и зрением, и прочими чувствами знания об этой твари, что поднялась из песков, разыскивая его. Пасть ее была метров восемьдесят в диаметре. Изогнутые кристаллы зубов, словно крисы, поблескивали вокруг… дыхание извергало запах корицы… альдегидов… кислот…
Червь ударил головой в скалу над ними, затмив свет луны. Дождь мелких камней и песка осыпался на их узкое укрытие.
Пол подтолкнул
Корица! Запах ее заполнял все вокруг.
«Что общего у червя со специей и меланжем?» — спросил он себя. И он вспомнил, как Лайет-Кайнс проговорился о связи червя и специи.
— Барррууум!
Сухой гром прокатился откуда-то справа.
И снова: барррууум!
Червь втянулся обратно в песок, на мгновение застыл, поблескивая в лунном свете зубами.
Тук! Тук! Тук! Тук!
«Новая колотушка!» — подумал Пол.
Она загрохотала справа.
Дрожь пробежала по телу червя. Он оседал все глубже и глубже в песок. Дугой высилась теперь над песком пасть, входом в уходящий под дюны туннель.
Зашипел песок.
Тварь втянулась поглубже, повернулась боком и отступила. Осыпающийся гребень потянулся обратно, в седловину между дюн.
Шагнув из трещины, Пол следил, как песчаная волна уползла в пустыню на зов другой колотушки.
Джессика последовала за ним, прислушиваясь.
Тук… тук… тук… тук.
Наконец звук прекратился.
Пол нащупал трубку в конденскостюме, пососал воды.
Джессика глядела на него, не в силах прийти в себя после пережитого ужаса.
— Он точно ушел? — прошептала она.
— Его позвали, — отвечал Пол. — Фримены.
Самообладание возвращалось к ней:
— Он так огромен!
— Поменьше того, что сожрал наш топтер.
— Ты уверен, что это были фримены?
— Они воспользовались колотушкой.
— Зачем им помогать нам?
— Может быть, они не помогали… просто позвали червя.
Ответ маячил на краю его сознания, но не шел на язык. Он чувствовал какую-то связь с телескопическими крючковатыми палками в ранце — с крюками делателя.
— Зачем им звать червя? — спросила Джессика.
Страх дыханием своим прикоснулся к его разуму, и он заставил себя отвернуться от матери, поглядеть вверх.
— Хорошо бы забраться туда еще до рассвета, — показал он, — три шеста мы миновали, впереди еще несколько.
Она поглядела по направлению его руки, заметила торчавшие в скале источенные ветром шесты, тень узкого карниза, загибавшегося к расщелине наверху.
— Ими отмечен путь на утес, — сказал Пол. Он вдел плечи в лямки, подошел к основанию карниза и начал подниматься.
Джессика передохнула, набираясь сил, потом последовала за ним.
Они карабкались вверх, следуя вехам, пока карниз не сузился в узкую полку, уходящую в темное ущелье.
Пол нагнулся вперед, чтобы заглянуть во тьму. Он чувствовал под ногами
Оказавшись между двух стен в свете звезд, они огляделись. Мать казалась Полу смутной серой дымкой неподалеку.
— Если бы можно было рискнуть зажечь фонарь, — проговорил он.
— Помимо зрения есть и другие чувства, — отвечала она.
Скользнув ногой вперед, Пол перенес на нее вес, попробовал другой, встретил препятствие. Он поднял ногу, нащупал ступеньку, поднялся. Подавшись назад, он нащупал руку матери и потянул ее за одежду, зовя за собой.
Еще ступенька.
— Скорей всего, лестница идет до самой вершины, — шепнул он.
«Невысокие ровные ступени, — вне сомнения, дело рук человека», — решила Джессика.
Она следовала за Полом, нащупывая ступени. Скалы сужались, наконец они почти охватили ее за плечи. Лестница закончилась пологой тесниной около двадцати метров длиной, ровная подошва ее выходила в узкую, залитую лунным светом котловину.
Ступив в нее, Пол шепнул:
— Что за дивное место!
Джессика, молча соглашаясь, смотрела из-за его плеча.
Несмотря на усталость, зуд от трубок и носовых фильтров, тесноту конденскостюма, несмотря на страх и жгучую потребность в отдыхе, красота этой котловины тронула ее душу, она остановилась в восхищении.
— Прямо страна фей, — прошептал Пол. Джессика кивнула.
Перед нею простиралась плантация пустынных растений — кустов, кактусов… в лунном свете трепетали листья. Кольцо скал темнело слева, серебрилось по правую руку.
— Дело рук фрименов, — сказал Пол.
— Чтобы столько растений выжило здесь, требуется много людей, — согласилась она и, сняв колпачок с трубки кармана-ловушки, втянула в себя воду. Теплая, пресная влага смочила горло. Она отметила, как несколько глотков сразу освежили ее. Когда она надевала колпачок обратно, под ним хрустнул песок.
Что-то шевельнулось, обратив на себя внимание Пола, справа внизу, на дне котловины под ними. Сквозь заросли кустов и травы открывался клинышек каменистой песчаной почвы, а на нем — прыг-скок, прыг, перепрыг — копошились крошечные зверьки.
— Мыши! — шепнул он.
Прыг-скок-скок! Они то исчезали в тени, то появлялись вновь.
Мелькнула безмолвная тень… раздался отчаянный писк, захлопали крылья — и серым призраком крупная птица взлетела, сжимая в когтях темный комочек.
«Очень нужное напоминание», — подумала Джессика.