Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Шрифт:
Ласселлз приблизился. Ветка падуба превратилась в стекло и, не выдержав собственной тяжести, упала и разбилась — уцелели только несколько листьев.
— Это заклинание не работало более четырехсот лет! — воскликнул мистер Норрелл. — В «Увядании волшебного леса» Уотершип упоминает, что в дни его детства это заклинание еще существовало, а когда ему исполнилось двадцать, им уже не пользовались, так как заклинание больше не действовало!
— Все дело в ваших потрясающих способностях… — начал Ласселлз.
— Мои потрясающие способности здесь ни при чем, — оборвал
— Тем более я прав, — сказал Ласселлз. — И ваша первейшая задача — не допустить его возвращения. Тогда лорд Ливерпуль уж точно простит вам все.
Мистер Норрелл задумался.
— Я смог бы не допустить его возвращения морем.
— Превосходно! — отозвался Ласселлз. Затем, подражая манере волшебника, задумчиво помолчал несколько секунд и добавил: — Вряд ли он сможет добраться в Англию другим способом! Нет, ну, право же, летать-то он не умеет! — Поначалу эта мысль рассмешила Ласселлза. Затем он встревожился. — Или умеет?
Чилдермас пожал плечами.
— Понятия не имею, какими умениями теперь владеет мистер Стрендж, — сказал мистер Норрелл. — Гораздо больше меня беспокоят Дороги Короля.
— Я думал, что они ведут в Страну фей, — заметил Ласселлз.
— Ведут, но не только туда. Дороги Короля могут привести вас куда угодно. В рай. В ад. Прямиком в Парламент. Они созданы магией. Каждое зеркало, каждая лужа, да любая тень в Англии способны стать воротами на этой дороге. Не могу же я повесить замки на все ворота! С такой задачей никому не справиться! Если Стрендж выберет Дороги Короля, я не в силах буду ему помешать.
— Но как… — начал Ласселлз.
— Я же сказал, не в силах! — вскричал мистер Норрелл, размахивая руками. — И не просите меня! — Он с трудом успокоился. — Я могу только сидеть и ждать его появления. Появления величайшего волшебника нашего века! Что ж, скоро мы увидим…
— Если он все-таки вернется, — спросил Ласселлз, — где мы будем ждать его?
— В аббатстве Хартфью, — ответил Чилдермас. — Где ж еще?
Мистер Норрелл и Ласселлз хотели что-то сказать, но тут вошел Лукас с серебряным подносом в руках. На подносе лежало письмо. Слуга поклонился Ласселлзу, тот взял письмо, сломал печать и быстро прочел.
— Дролайт вернулся, — сообщил он. — Ждите меня. Я буду через день.
62
Я приду к ним в крике, что разрушит безмолвие зимнего леса
Февраль 1817
Рассвет в начале февраля. Перекресток в лесу. Между деревьями повисла утренняя дымка. Тропинки едва угадываются — обычный лесной проселок, не обозначенный на карте, место без названия.
Дролайт ждал. Рядом не было ни лошади, ни кареты. Непонятно было, как он попал сюда, и все-таки это был именно Дролайт — он давно уже стоял на перекрестке, даже мех на рукавах покрылся изморозью. Слабый звук заставил Дролайта обернуться. Ничего — только молчаливые деревья вокруг.
— Нет-нет, — пробормотал он про себя, — это всего лишь сухой лист упал с дерева. — Снова раздался резкий щелчок, словно лед разрывал камень или дерево
Снова знакомый звук. Дролайт совсем растерялся. Он никак не мог понять, откуда идет звук. Наконец Дролайт догадался — лошадиные копыта. Он всмотрелся в дорогу. Смутное серое пятно скрывало силуэт всадника на дороге.
— Наконец-то! — воскликнул Дролайт. — Наконец-то приехал. — Он заспешил навстречу всаднику. — Почему так долго? Я жду уже несколько часов.
— И что с того? — раздался голос Ласселлза. — А чем вам еще заниматься?
— Ах, как вы ошибаетесь! Как вы несправедливы! Вы должны отвезти меня в Лондон как можно скорее!
— Всему свое время. — Из тумана возник всадник. Богатый плащ и шляпу покрывала морозная пыль.
Дролайт оглядел Ласселлза и угрюмо заметил:
— Как вы вырядились, однако! Не слишком умно кичиться богатством на дороге. Грабителей не боитесь? Людей подобного сорта ничто не остановит.
— Вы правы. Поэтому я всегда вожу с собой пистолеты, К тому же я не менее отчаянный, чем они.
Внезапно в голову Дролайта пришла новая мысль.
— А где вторая лошадь?
— Какая лошадь?
— Та, что отвезет меня в Лондон! Какой же вы болван, Ласселлз! Как я смогу добраться до Лондона без лошади?
Ласселлз рассмеялся.
— Не советовал бы вам спешить туда. Долги ваши выплачены, вернее сказать, выплачены мною, однако в Лондоне достаточно людей, питающих к вам ненависть. Вам несдобровать, если попадетесь к ним в руки!
Дролайт вытаращился на собеседника и дрожащим голосом воскликнул:
— Но у меня поручения от волшебника! Он велел мне доставить его послания! Нельзя терять ни минуты!
Ласселлз вздохнул.
— Вы пьяны? Бредите? Норрелл ни о чем вас не просил. Если бы он хотел что-нибудь вам поручить, то сказал бы мне, и, кроме того…
— Не Норрелл! Стрендж!
Ласселлз выпрямился в седле. Лошадь под ним заволновалась, но всадник сохранял спокойствие. Тихим, зловещим голосом он поинтересовался:
— О чем вы толкуете? Стрендж? Да как вы смеете! Советую вам хорошенько подумать, прежде чем снова произносить это имя. Я недоволен. Вам были даны предельно простые указания — оставаться в Венеции до отъезда Стренджа. Однако вы здесь, а он там.
— Я не виноват! Я вынужден был уехать! Вам не понять. Я видел его, и он сказал мне…
Ласселлз поднял руку.
— Не стоит продолжать этот разговор на открытом месте. Давайте сойдем с дороги.
— С дороги? — Последний румянец сошел со щек Дролайта. — Нет, ни за что! Ни за что на свете! И не просите!
— Чего вы вдруг забеспокоились? — Ласселлз огляделся, уже не так уверенно, как вначале. — Стрендж велел деревьям следить за нами?
— Нет, нет. Я не могу объяснить. Они ждут меня! Они меня знают! Я не могу сойти с дороги! — Дролайт не находил слов, чтобы описать то, что с ним случилось. Он раскинул руки, показывая Ласселлзу, как реки текут сквозь него, древесные побеги протыкают кожу, а сердце и прочие внутренности превращаются в камни.