Джонни Бахман возвращается домой
Шрифт:
Вскоре прошла еще одна танковая колонна, за которой проследовала длинная цепочка грузовиков с пушками. Вдруг Джонни захотелось как-то обратить на себя внимание. Он спустился по склону мимо офицера с палкой и бородатого сержанта.
— На Берлин! — крикнул он сначала несмело, а затем стал кричать все громче и громче. — На Берлин! На Берлин!
Сидевшие поблизости красноармейцы весело посмотрели на него. Их взгляды, казалось, говорили: «Кто это там пищит?» Кое-кто из солдат даже засмеялся.
И тогда произошло нечто необычное. Сначала один голос, затем
20
Пони, оказывается, не плачут.
Палаточный лагерь.
«То, что ты знаешь, держи при себе».
Среди ночи Джонни проснулся. Он открыл глаза. И хотя вокруг было темно, он знал, что все еще лежит скрючившись на повозке. Он чувствовал под собой жесткие доски. «Отчего же я проснулся?» — мысленно спросил он себя.
Он начал вспоминать вторую половину вчерашнего дня, когда шоссе наконец освободилось от колонн и они пересекли его. Проселочная дорога, по которой они ехали, была основательно разбита бомбами и снарядами. В довершение ко всему то тут, то там на ней стояли исковерканные автомашины, обгоревшие танки и изуродованные орудия. Повсюду валялись каски, коробки противогазов и гильзы от снарядов.
Несмотря на столь мрачную картину, у Джонни было радостное настроение.
Петя же, наоборот, притих. Они проезжали через безлюдную, выгоревшую дотла деревню. На фоне красноватого темного неба она казалась огромным кладбищем, а торчавшие печные трубы напоминали надгробные камни огромных размеров.
Когда совсем стемнело и воздух стал еще более прохладным, Петя молча забрался внутрь фургона. Ехали через мрачный высокий лес, который убаюкивал своим однообразием. Слабое позвякивание цепей и монотонное шлепанье лошадиных копыт усыпили Джонни. Веки как бы сами собой сомкнулись. Он заснул и спал, пока… Да, но что же это все-таки было?
Его разбудил, по-видимому, какой-то звук. Джонни напряженно прислушивался. Вдруг он услышал какие-то всхлипывания. Он испугался. Неужели это снова плачет пони? Джонни встал на колени и перегнулся через передок повозки. Он уловил влажный и теплый пар, исходивший от лошади. Пони, почти невидимый в темноте, неподвижно стоял рядом. Он, видимо, спал стоя. Во всяком случае, плакал не он. Всхлипывание доносилось совсем с другой стороны.
Джонни захотелось узнать, в чем дело. Он медленно пополз вперед, чувствуя под руками мешки, кастрюли, ящики. Вдруг он наткнулся на что-то мягкое. Раздался такой резкий вскрик, что Джонни просто оцепенел.
«Тут кто-то есть! — Джонни задрожал от испуга. — Чего доброго, могут подумать, что я хотел сделать кому-то плохое. Но кто же все-таки здесь?»
Снаружи послышались быстрые глухие шаги, которые приближались к повозке. Вспыхнул луч карманного фонарика, и Джонни увидел Петю, который лежал между двумя мешками с картофелем и жалобно плакал.
Подошедшая Ганка начала утешать Петю ласковыми
Плач прекратился. После того как фонарик потух, Джонни услышал шорохи и шуршание закрываемого брезента. Снаружи снова послышались глухие, на этот раз замедленные шаги. Было слышно, что девушка тяжело дышала. Сомнения не было: Ганка несла на руках успокоившегося и, возможно, снова заснувшего Петю.
Джонни, который лежал вытянувшись на ящике, только теперь понял, что его не заметили. И все же он чувствовал себя как-то неприятно. Когда рассветет, его прогонят, думал он, так как Петя кричал. Но я же задел его случайно! Почему Петя плачет по ночам? Теперь Джонни нисколько не сомневался в том, что и в предыдущую ночь плакал Петя.
Джонни хотелось, чтобы поскорее наступило утро. Однако время тянулось очень медленно. Наконец стало рассветать. Через брезент в повозку проникал серый утренний свет.
Ежась от холода, Джонни спрыгнул на землю. Руки и ноги у него замерзли, суставы онемели. Они остановились в редком сосновом лесу. Тонкие, шелушащиеся стволы, между которыми висел слабый туман, были похожи на колонны, поддерживавшие ребристую, пропускающую свет крышу. На некотором удалении Джонни увидел темно-зеленые, похожие на домики палатки, которых было не менее двадцати. Они стояли в один ряд. На трех из них развевались флажки с красным крестом.
Затем он услышал удары топора. Джонни вылез из повозки и увидел в невысоком молодом лесу остальные повозки. Лишь одна из них осталась далеко в стороне.
Совсем недалеко находилась и походная кухня. В топке мерцало пламя. Из железной трубы клубился густой дым. Дядя Коля, склонившись над старым пеньком, рубил на нем сухой сук.
— Доброе утро, — поздоровался Джонни, радуясь тому, что первым встретил именно повара. Снова зародилась надежда. А что, если он сейчас будет здесь хоть чем-то полезен?
— Дядя Коля, можно тебе снова помогать? — спросил мальчуган.
Тот выпрямился и благожелательно посмотрел на мальчика из-под своих редких рыжеватых бровей. Кажется, он его не понял.
Джонни показал на топор.
— Рубить дрова, — сказал Джонни, показав жестом, что он хочет делать.
Повар понимающе кивнул и отдал ему топор. Он показал сначала на принесенные им сучья, а затем на лесок, росший сбоку от палаток.
Джонни сразу же принялся за работу и вскоре даже вспотел. За работой он скоро забыл о том, что его тревожило. Может быть, все будет не так уж плохо?
Через полчаса все сучки и ветки были разрублены. Положив топор на плечо, Джонни направился в лесок, Оказалось, что не только дядя Коля встал так рано. Несколько солдат сгружали с грузовика матрацы. Перед палатками с красным крестом стояли ящики различных размеров и койки, выкрашенные в белый цвет. Поблизости находились автомашины с зеленым, кубической формы, кузовом, который делал их похожими на теплушки. Над ними были натянуты маскировочные сетки. Солдаты работали молча. Лишь иногда они негромко переговаривались.