Джунгли. Том 3
Шрифт:
Медоеды вновь получили в своё распоряжение своего собственного командира. Желая узнать больше о враге, Рабнир направилась к Добрыне и тем, кто, как и он, выжил. С нами остаётся Гончья, а также личные прислужницы Олай. Теперь, когда она также в селении, «бумажной» волокиты чуть поубавится, но не это сейчас главное. Отряд с Рабнир и Батей — это, конечно, хорошо, но нужно посоветоваться ещё и с Императрицей. Можно попросить или предложить послать вместе с нашими пару наблюдателей Империи. Пусть посмотрят, изучат врага, авось чего путного подскажут. Может, Добрыню и вовсе не Республика разбила, а кто-то, похожий на них, либо же совсем другая республика, о которой имперцы что-то
Я помнил предостережение Гертруды. Сейчас её речи и просьбы звучали логичнее, чем слова моего наставника Добрыни. Нечто внутри корёжило от мысли, что слова потенциального врага я воспринимаю лучше, чем просьбы и мольбы доброго друга. Душа болела, в голове звенело от слов: «Ты трус!»
Я ведь всего лишь думал… Просто думал и пытался рассуждать рационально. Ведь раньше дед сам называл меня слабоком, говорил: «Ты нужен здесь!» Так что случилось, почему он кардинально изменил своё решение, требуя от меня кинуться головой в омут.
Дурные мысли от головы проникли в грудь, сжали сердце. «Добрыня хочет меня продать, убить, избавиться от меня?» Нет… Батя не такой, этого просто не может быть!
Наведавшись к Олай и предложив с отрядом спасения послать пару имперцев, я получил одобрение. С её поддержкой пошёл к императрице. Она также одобрила, и вместе с ней, её защитницей, отобрали несколько хороших бойцов, с которыми я вновь шёл к Олай и представлял ей, кто есть кто и какие функции готовы исполнять в бою. Одна из защитниц императрицы согласилась сражаться с нами плечом к плечу, вторая будет исключительно защищать третью, которая, в свою очередь, займётся сбором данных. В дальнейшем, дабы республика не раскрыла их происхождения, девушек стоило переодеть, выдать трофейное бельё, близкое им по духу оружие, познакомить с командирами и прочее. Это я спихнул на Олай, ещё попросил Империю о предоставлении наёмников. Дешёвых, тех, кого они называли пушечным мясом. Гертруда моей просьбе оказалась рада. Осведомлённая Олай воздержалась от комментариев, а сам я, всё уже решив, отправился к тёте Вере просить вкусный ужин для всех тех, кого отберут для завтрашнего похода. У меня, как Агтулха, имелся отдельный склад, куда исключительно в благодарность за труды, некоторые женщины несли свои благодарности, а иногда и просьбы. Еда там была разная, благодаря этому запасу императрица могла щедро пополнять нашу почти нулевую казну, а я кушать в своё удовольствие то, что нравится. Распорядившись о вкусном ужине, я посетил ясли. Кати и Оксаны не было, они занимались подготовкой партии мыла для Империи, вместо них нашёл тех, кто их заменял. Молодые девушки из племени Беа. Они плохо охотились, были высокими и тяжеловатыми, а ещё малоподвижными. Отличные сиделки, большие и пушистые мамочки, в чьих руках могло уснуть сразу несколько сорванцов. Рядом с ними вертелись пару проворных Кетти, помогавших следить за особо быстрыми и резкими. Если Беа держали вокруг себя «всё стадо», то Кетти исполняли роль пастухов, возвращавших в стадо отбившихся.
Поговорив с воспитателями, через них обратился к детям, попросив поддержать добрыми словами и пожеланиями отправляющихся в поход воительниц. Такая поддержка, пусть и малозначима, но даже в нашем мире практиковалась.
Привлекая всеобщее внимание к случившемуся, мобилизовав и подрядив всех, кто только мог помочь в походе и охране отряда от внезапных атак, вернулся домой без сил. Ни Кисунь, ни детишек уже не было. Думал, сегодня детские слёзы не дадут мне спать, и вот ошибся. Пол ночи мучился, но из-за совсем другого — из-за слов друга и того, что осталось после них.
«Предатель!» — Внезапный крик, то ли во сне, то ли наяву. Я очнулся, ещё темно.
— Все это слышат?! — С просони, из полудрема, пытаюсь понять, глюки или нет.
— Рвануло на улицах, где-то в городе. — Ответили спокойно женщины. Значит, не приснилось. Внутри поселения кто-то опять устроил беспредел. Ебучие террористы, теперь-то я понимал важность присутствия во всех страховых службах, типа КГБ, ФСБ и прочих!
На дворе крик и паника, вновь какой-то движ и суета. К выкрикам «держи предателя» добавились «держи вора!» что-то явно происходило, причём массово. Очередной саботаж или хуже, может, мятеж? Пока на улице ночь, выходить куда-то опасно, но хоть одним глазком…
— Вернитесь… — Когда я подался к двери, в проходе, окрашеном светом луны блеснул нож. Едва успев, я за плечо одёргиваю пытавшуюся меня остановить медоеда, дергаю её на себя, и лезвие вонзается в древесный проём.
— Р-р-а! — Рыкнула Кетти, чьи глаза полыхнули голубым светом.
— Мразь! — Лишь чудом увернувшись от удара ножом, медоед выпустила когти, размашистым ударом, нацеленным в горло, махнула рукой.
Кетти подсела, сама выпустила когти, полоснула мою защитницу в области рёбер, подалась вперёд и тут же лицом словила выставленное колено другой стражницы. Мощнейший удар, вмял нос в череп, словно мотоциклист головой влетел в шлакбаун, голова её запрокидывается назад, а ноги и руки по инерции ещё летят вперёд. Медоед, ударившая ногой, даже не шевельнулась. Скорее всего, одним ударом с колена убила Кетти. Казалось, инцидент исчерпан, но… за спиной моей слышится:
— Ещё одна!
Пробив стену плечом, в дом влетает Чав-Чав, с такими же синими глазами, как и у той Кетти. Между нами метров пять, она появилась с противоположной стороны комнаты. Рядом с врагом, открыв спину, растерянная медоед, ничто не мешает убийце толкнуть её и уже в следующую секунду кинуться и рубануть меня.
Я срываю пистолет с ремня медоедки, враг, сообразив, толкает первую, понимает что путь открыт, кидается вперёд. Я поднимаю пистолет, она заносит свой меч, я нажимаю на спуск, её меч уже опускается прямо на мою голову. Выстрел попадает ей в лоб, а тело убийцы, сделав лишнее движение, подавшись вперед, ударяет меня рукояткой клинка по плечу и заваливается на меня.
Успел, блять…
Перевернув вырубленную Кетти, медоед из охраны удивлённо произносит:
— Это же Кусма, она ж раненой была, с Добрыней вернулась!
— С Добрыней? — Переспросил я.
— Ну да, она чуть ли не его правая рука была, всё помогала э… ну этой!
Опять дурное предчувствие. Нет, что-то не сходится, если бы Батя планировал убить меня по-настоящему, то сам бы подошёл, ударил либо напрямую, либо в спину, и никто бы ему не помешал.
— Отправь наших к Добрыне, пусть следят за ним, а лучше возьмут под защиту! — Рявкнул я своей стражнице, и та замешкалась. — Быстрее, он может быть следующим!
Медоед срывается с места, а я велю защитницам забаррикодироваться, закрыть двери и ждать поддержки. Кинуться сейчас в ночь означает попасть в зону, где у Кетти огромное преимущество. Нужно сохранять спокойствие, защищаться и ждать подмогу. Которая прибыла уже спустя две минуты, не дав возвести баррикады. Гончья, получившая сегодня выходной и проводившая его с Рабнир и спиногрызами, прибежала первой. Потому и сама Рабнир с целым отрядом своих приспешниц. Всего ничего прошло, и дом мой был взят в плотное кольцо, а та, которую посылали узнать, что с Добрыней, вернулась и шокировала всех, включая меня: