Э. Д. Фролов Рождение Греческого Полиса

Грин Алекс

18Для общего представления о немецкой школе антиковедения в новейшее время

см. нашу работу: Фролов Э .Д . Немецкая буржуазная историография античности

новейшего времени (1917-1975)// Античный мир и археология. Вып. 4. Саратов,

1979. С. 124-175 (о Б ер в е-с. 133-134, 145-146, 148-150, 158-159).

19Berve H. FЭrstliche Herren zur Zeit der Perserkriege [1936] / / Berve H. Gestaltende

KrДfte der Antike. 2. Aufl. MЭnchen, 1966. S. 232-267.
– -

К этой работе примыкают и

другие, дополняющие ее по отдельным конкретным линиям. См.: Berve Н. 1) Mil

tiades. Studien zur Geschichte des Mannes und seiner Zeit (Hermes-Einzelschriften,

H. 2). Berlin, 1937; 2) Perikies [1940]// Berve H. Gestaltende KrДfte. S. 268-289;

3) WesenszЭge der griechischen Tyrannis [1954] / / Ibid. S. 208-231, и др.

– ---------------------- Page 22-----------------------

развития у Аристотеля он решительно противопоставил исполненную

реалистических подробностей картину политической жизни у Геродо

та и других более ранних авторов, установлению перемен в государ

ственных формах в ходе и под воздействием борьбы политических пар

тий -- выявление элементарного личностного начала, признание реша

ющего значения в жизни архаического общества за аристократической

сверхличностью. Она, эта личность, своим неукротимым стремлением

к власти подорвала древний аристократический порядок, безудержной

демагогией возбудила энергию народной массы и, наконец, собствен

ными же самовластными выходками, стимулировав реакцию общества

на любое нарушение нормы, способствовала, таким образом, утвер

ждению полисных принципов жизни и самого полисного государства.

При этом, подчеркивает Берве, сложный процесс взаимодействия

аристократической сверхличности с нарождавшимся гражданским об

ществом был длительным. Он продолжался вплоть до времени Перик

ла (середина V в. до н. э.), когда самовластное личностное начало окон

чательно поглощается гражданским коллективом. Но этим же време

нем, по мнению Берве, следует датировать и окончательное сложение

полисного строя. Поиск его в далеких VII и даже VI ., равно как и

все рассуждения -- применительно к этим древним временам -- о кон

ституционных переменах и борьбе партий, как это делал Аристотель

и как продолжают делать современные ученые, есть явная модерни

зация.

В обоснование этих главных положений, изложенных уже во вступ

лении, Берве дает прежде всего обзор общей ситуации в Греции на

рубеже VI-V .20

Он указывает, что в большинстве районов Греции

властью обладали в это время отдельные властители княжеского типа:

тираны на востоке, в Малой Азии, и на западе, в Сицилии и Южной

Италии, племенные вожди в отдельных областях вроде Фессалии, на

конец, цари в Кирене и Македонии. Положение всех этих властителей

определялось не официальными, по закону данными, полномочиями,

даже если они и занимали какую-либо должность, а реальною силою

(???????, а соответственно и самое их обозначение у Геродота -- ?????

???). Основаниями этого реального их могущества были: богатство,

дававшее им возможность обзаводиться группою приверженцев, на

емным войском и даже личным доменом (нередко за пределами отече

ства, как это было у Писистрата и Мильтиада Старшего); широкие ди

настические связи, продолжавшие традиции аристократического бы

та; наконец, средство, к которому стали все чаще прибегать в борь

бе за власть с соперниками, -- демагогическая апелляция к народной

массе.

20Berve //. FЭrstliche Herren. ..

– ---------------------- Page 23-----------------------

Таким образом, если, с одной стороны, аристократический индиви

дуализм питался традициями своего сословия (унаследованное богат

ство и династические связи), то, с другой --он же явился и мощным

фактором их разрушения, постольку именно, поскольку из эгоистиче

ских честолюбивых побуждений, в борьбе за власть с себе подобными,

аристократические супермены стали апеллировать к низам, развяза

ли их инициативу и, в конце концов, привели их к победе над знатью.

Иными словами, аристократические лидеры вольно или невольно по

могли утверждению полисного строя. По существу они были первыми

вождями народа -- демагогами в собственном смысле слова. Однако,

подчеркивает Берве, нетрудно убедиться и в обратном -- как долго и в

какой большой степени руководители общины еще и в V в. оставались

людьми княжеской формации.

Конкретизируется эта общая картина на примерах из истории

Афин и Спарты.21 В частности, в политической жизни Афин с конца

VI в. выступает целый ряд таких аристократических деятелей, кото

рые в борьбе за власть с другими аристократами стали обращаться

за поддержкой к народу и, таким образом, втянув его в большую по