Единственная призрака. По праву рождения
Шрифт:
Мне нужно передохнуть. Прислоняюсь к стене и пустым взглядом смотрю в стену напротив. Мимо проходят какие-то люди, но я совершенно не могу на них сосредоточиться. За что он так со мной? Никто, кроме отца и брата, не унижал меня, никому больше я такого не позволяла. Папенька сейчас сказал бы, что я слабохарактерная немощь, раз не могу за себя постоять.
Мысли о родителе напоминают о жутком кольце, болтающемся на запястье. Я дотрагиваюсь до него пальцами, словно сейчас это единственная стабильная вещь в моей жизни. Несмотря на то что кольцо тесно прикасалось к коже, оно остаётся приятно холодным. Вот бы такими же холодными могли оставаться и мои мысли. Дальше я
Я оборачиваю кольцо вокруг пальца в одну сторону, потом в другую. Кажется, когда-то у мамы было похожее, и она так же вертела его, когда нервничала. Давнее воспоминание мутным пятном всплывает в сознании и тут же растворяется. А вместо него приходит знакомый панический страх и ощущение ледяной руки на горле.
Тёмную фигуру всё также никто не видит, а я всё также не могу дышать. Чувствую камни спиной, пальцы на моей шее, горячие слёзы в глазах. Силуэт наклоняется ко мне, как и в прошлые разы. Мне страшно. Сердце вылетело бы, если было на это способно. Но разве может мне быть больнее, чем сейчас? Или страшнее? Кажется, минуту назад я хотела умереть. Так почему бы и не от ледяной руки?
Я расслабляюсь и закрываю глаза за мгновение до того, как фигура дотрагивается до моего лица. Ледяная ладонь исчезает, а я жадно хватаю воздух. Лёгкий тёплый ветерок касается моих открытых губ, скользит по шее, избавляя от неприятных ощущений.
Облегчённо выдыхаю. Я справилась. Мне не страшно.
— Привет, дурёха, — вдруг раздаётся слева от меня хриплый мужской голос. — Я уж думал, не догадаешься кольцо надеть.
18
Я медленно оборачиваюсь. Никого.
Вот и всё, дорогая. Безумие подкралось незаметно. Справилась она, как же! Мерзкий внутренний голос плюётся злорадным ядом, и мне чуточку обидно оттого, что я раздражаю даже собственное внутреннее я.
— Чего встала? — голос раздаётся прямо из пространства передо мной, однако его обладателя я не вижу. — Иди в комнату.
— Ну, всё, крыша съехала, — уверенно говорю я себе, заставив нескольких проходящих мимо кадетов опасливо отойти от меня подальше.
— Да иди ты уже! — рявкает на меня невидимый собеседник, придавая резвости моим непослушным ногам. — Если, конечно, хочешь узнать, кто жаждет твоей преждевременной кончины.
— Я жажду своей кончины, — глядя только на ступени, а не лица проходящих мимо меня людей, бубню себе под нос.
Но у моего бреда отменный слух.
— Вот тетёха-то, — обозначает он своё отношение к моим словам.
Я не спорю. Вести дебаты с голосом в собственной голове — это ниже моего достоинства. Да и он тоже не развивает тему моей интеллектуальной недостаточности, за что ему спасибо.
Я ловлю на себе взгляды, и мне кажется, что они все знают. Знают, что я унижена. Знают про меня всё. Хотя я и привыкла к вниманию, сейчас мне хочется от него скрыться.
К счастью, весь путь до комнаты мы с моим бредом преодолеваем в молчании. Я уже думаю, что мне это всё привиделось от пережитого стресса, но возле самой двери в мою обитель, голос вдруг командует тоном, не терпящим возражений:
— Сейчас открываешь дверь и сразу отходишь в сторону. Поняла?
Собранность и решительность невидимого незнакомца убеждают меня подчиниться ему. Ну ещё и капля интереса. Не успев привыкнуть к бестелесности моего нового собеседника, я оглядываюсь, ищу его взглядом.
— Подожди ещё немного. Судя по всему,
Мне кажется, что говорящий улыбнулся. И я улыбаюсь в ответ.
Вдруг я чётко осознаю, что доверяю голосу, как самой себе. Успокаиваю себя тем, что этот он вполне может быть результатом хорошо развитой интуиции. В таком свете ситуация не выглядит так уж абсурдно. На мгновение я задерживаю ладонь на металлической ручке, выдыхаю, собираясь с духом и, слегка толкнув дверь, отхожу в сторону. Пока всё по плану.
Первые полминуты ничего не происходит. Я уже успеваю себя обругать за неадекватное поведение, когда в глубине комнаты замечаю едва уловимое шевеление. Это движение словно ускоряет время.
На зеркало, в котором (я позднее это поняла) отражалась возня, брызгает что-то красное. Не сразу понимаю, что это кровь заваливающегося вперёд человека. Я стою в оцепенении и наблюдаю, как мужчина в чёрных одеждах мягко, как будто его придерживают, опускается на пол прямо перед зеркалом. От неподвижного тела в сторону проскальзывает нечёткая тень. Я зажимаю рот рукой, чтоб не выругаться вслух, и прячусь за дверью. Больше мне ничего не видно. Распластанный на полу труп — единственное, что доступно моим глазам. Сражение в моей спальне проходит бесшумно, отчего комната в моём воображении становится схожей с могилой. Братской. Лишь иногда слышатся редкие хрипы и сдавленные стоны несостоявшихся убийц, которых мне совсем не жалко. Я зачарованно смотрю, как кровь из-под мёртвого мужчины липким бурым пятном растекается по светлому полу.
— Входи, — зовёт голос. — Только осторожно: слева от двери лужа.
Отчего-то я уверена, если он меня зовёт, то опасности для меня в комнате уже нет. Первое, что я делаю, войдя в спальню, — наклоняюсь и заворачиваю край ковра, чтобы он не испачкался кровью. И уже после этого осматриваю место битвы и застываю. Даже для моих, вполне закалённых такими зрелищами нервов, это слишком.
…Их пятеро. Судя по одежде, наёмники. Ну, надо же! Они лежат кругом в разных позах и, похоже, даже не успели отойти от своих укрытий. Эти люди пришли, чтобы убить меня, и, если бы не мой призрачный спаситель, сейчас быялежала на полу в такой же луже. От этой мысли в глазах плывёт туман. Мне, конечно, всегда жилось не скучно, но в последнее время веселье и вовсе бьёт ключом.
Оказывается, умирать мне совсем не хочется. Перевожу взгляд на кровать и сперва не верю своим глазам. На краю моей постели сидит незнакомый мужчина и деловито вытирает узкое лезвие старинного меча краем моей простыни. Первое, что стоит о нём сказать, — мужчина полупрозрачен. Это поражает меня сильнее, чем пять мёртвых тел в моей спальне.
Он странно одет. Не так, как одеваются у нас в Империи. Кожаные коричневые штаны, кожаная куртка того же цвета с капюшоном и пластинами защиты на груди, животе и плечах, высокие сапоги на шнуровке. Я уже видела такие одежды. В это невозможно поверить! Промелькнувшая догадка даже невероятнее полупрозрачного человека в моей комнате.
Лицо незнакомца трудно назвать красивым: растрёпанные короткие волосы, хищный прищур (цвет глаз не определить), нос с лёгкой горбинкой, губы спрятаны за призрачной довольно отросшей щетиной, которой не мешало бы придать форму порядочной бороды. И тем не менее в нём что-то притягивает. Такие лица обычно называют мужественными, и такие, вопреки логике, всегда нравятся женщинам.
Внешность гостя кажется мне знакомой. Будто я его где-то уже видела. Почему-то перед глазами возникает галерея в доме моего папеньки. Может быть, это призрак моего предка, и его портрет висит среди других таких же?