Его искали, а он нашелся
Шрифт:
Но среди всех особенностей Неба одна была самой необычной, даже несуразной в некотором роде. Небеса отлично противодействовали Тьме, Тени, Смерти и всем стихиям, кроме Ветра. Могли их адепты показать класс и для других планарщиков, для кого сильнее, для кого слабее, а для кого и совсем слабо. Но лишь один план из всех делал адепта Синевы почти бессильным, неспособным наносить хоть какой-то урон врагу своему.
Неба хватит на всех.
Древняя, как сам мир, мудрость была не просто словами, но еще одной аксиомой, неоспоримым фактом действительности Алурея. Защищаясь Небом от Неба, даже относительно слабый маг мог стоять под дождем из посылаемых могучим коллегой чар очень и очень долго. Просто
Для Девы эта истина проблемой не являлась - кем бы ни была она раньше, до своего клеймения, но помимо фантастического сродства с Синевой у нее была еще и мощь физическая, подкрепленная какой-то разновидностью боевой медитации или предвидения. Те, чья связь с Небом позволяла блокировать ее атаки, гибли от ударов рук, крыльев или сброшенных перьев, а те, кто, имея связь с Небом, оставался еще и воином, либо были слишком неповоротливыми и тоже гибли в бою, либо их связь с планом была недостаточной. Мощь Девы поражала, стандартные чары собратьев она даже не замечала, пробивая их с той же легкостью, что и чары иных направленностей.
Рыжий бретер вертелся юлой, выживая там, где остальные мерли подобно скотине в мор, встречая Синеву Синевой, а от всего остального просто уклоняясь, пользуясь все той же странной пространственной техникой. В те редкие моменты, когда его доставали физические атаки крыльев или изящных рук Девы, он встречал их либо тонким и краткоживущим, но ужасающе прочным барьером, либо своей шпагой, что лучилась чистым Солнцем, заставляя клейменную если не отступать, то хотя бы опасаться.
Мелкий и юркий, в сравнении с очень крупной как для птицелюдки Девой, которая еще и вовсю пользовалась преимуществом полета, левитации и возможности воевать в трех измерениях сразу, он держал оборону сам и даже, порою, успевал спасти чью-то жизнь и душу, пусть и не часто. Самое смешное, что действительно развеселило потихоньку избавляющегося от последствий сотрясения Джуниора, так это действия извергов, а вернее, их отсутствие. Из-за вступивших в резонанс зачарований храма и волшебства клейменной, никто из дьяволов или других клейменных не мог помочь Деве. Это, конечно, не случайность, а намеренное действие клириков, попытавшихся и сумевших отделить Деву от подкреплений, но все равно смешно вышло.
Он бы улыбнулся, если бы даже в одиночку Дева не грозилась перебить всех, кто встал у нее на пути, причем нехорошо перебить, с выдумкой. Улыбку окончательно убил очередной ход извергов, воспользовавшихся неразберихой в центре внутреннего парка, телепортируя прямо в ряды магов сразу десяток тяжелобронированных тварей, окончательно ломая и оборону, и надежду Джуниора на то, что его заметят и вытащат. Заметят, вытащат, подлечат и даже приласкают, только не свои.
Оказавшись уже буквально под сенью Первохрама, пачкая его пол кровью и потрохами обороняющихся, отрезав еще удерживающие парк силы от подкреплений и маршрута отступления, изверги поставили жирную точку в судьбе храма. Вспыхнули амулеты оставшихся клириков из свиты Иерема, унося тех, усталых, побитых и потерявших в числе, поближе к алтарю, следом за ними вытащило еще нескольких высокоуровневых союзников, а неизвестный бретер, попросту не имеющий амулета спасения, так как пришел непонятно откуда и непонятно кому служит, остался едва ли не один на один против Девы. А примерно через две с половиной секунды и вовсе оставшийся один на один - без надежного прикрытия клейменная выбила всю невезучую мелочь рода людского (и еще пяток зверолюдов, а также одного хоббита).
Обидно.
Если не бретеру, то Джуниору.
Рыжий был хорош, настолько хорош,
Удар крыла встречает барьер, ответный тычок шпаги переходит в рассекающий выпад, оставляя длинную царапину на безбрежно-синем доспехе из чистой энергии, которым укрылась с самого начала штурма двуликая Дева. Поток синевы мягко отводится в сторону, а десяток лент, словно сотканных из лучшего цветного шелка, огибают размывшуюся фигуру, даже не в силах ее коснуться. Новая атака - водоворот из безбрежной Синевы, обращающийся настоящим колодцем, на дно которого падает бретер. Ловушка, которая могла сдержать и сковать хоть молодого дракона, хоть легендарного изверга, лопнула, открывая тоненький проем, сквозь который проскользнул упрямо не желающий сдаваться наделенный.
Чтобы тут же попасть в хватку замедляющего облака покоя, которое, будучи разорванным в клочья, сменилось еще одним, а потом на блок человека (а Джуниор был уверен в его расовой принадлежности) обрушился удар крыла. Барьер мигнул, но какая бы сила за природой этого умения ни стояла, а за несокрушимость пришлось платить временем существования. Удар крыла встретило небесным щитом, и щит продержался, пусть и какой-то миг, жалкий и короткий. Мига хватило, чтобы встретить чуть ослабленный удар кулака лезвием шпаги.
Изящная и хрупкая, как и у всех крыланов, чьи кости, подобно птицам, очень легкие и ломкие, ладонь схватилась за пышущее Солнцем лезвие и с хрустом его сжала. Вспышка Неба неизмеримой мощи и такая же вспышка Солнца едва не выжгла Джуниору глаза, а когда он проморгался все было кончено. Оземь падают обломки шпаги и гвардейцу, несмотря на шум битвы, крики раненных и проклятия умирающих, кажется, будто он слышит тонкий перезвон падающей стали.
Бретер висит в воздухе, взятый за горло Девой, половина лица которой лишь молча плачет, а вторая улыбается самой сладкой улыбкой, настолько сладкой, что даже изверг бы вздрогнул, особенно если из низа их иерархии. Обессиленный и поломанный во всех местах парень, часть маски которого тоже отломилась, растеряв сияние синевы, падает у ног Девы, что сама склоняется, нависая над жертвой и, скалясь в безумной страсти, впивается руками в тело жертвы, прямо в плоть, до крови и мяса.
Джуниор в ужасе, наведенном и чуждом, осознает, понимает лишь потому, что Дева сама об этом кричит, рыдает без единого слова, но с наслаждением рассказывая забавную с ее точки зрения историю. Историю о том, что каждый убитый адепт ее излюбленного плана, познает покой небесный совсем иным способом, что ее руки могут отнять этот покой, забрать у побежденных их Небо. Чтобы первая стала сильнее, чтобы клеймо ее стало крепче, чтобы стены узилища ее стали несокрушимее, а вторая, чтобы смеялась и танцевала на давно уже забытой надежде, от которой не то что осколков, пыли и той не осталось.
В зал входит все больше и больше клейменных, подтягиваются изверги и еще живые культисты, проламывает себе дыру в стене заключенный в мучительные латы гигант, заканчивает смывать со стен и земли последние частички защитных чар Речной Властелин (как назвали его ребята из тактиков). Рядом с гигантом ступает хозяин всех Клейменных, выглядя, может, и мелко, но отнюдь не невзрачно - пышущая дурной мощью тварь страшна настолько, что у Джуниора замирает сердце, а артефакты один за другим выгорают, не давая ему раствориться в приносимом тварью флере.