Его Искушение
Шрифт:
— И все же ты замечательный человек, Монгол. И я благодарна тебе за все, что ты делаешь.
— Беги, маленькая мышка, я могу быть гораздо хуже Ивана…
И глаза вспыхивают, словно пламя изнутри горит. Вылетаю за дверь. Он невыносимый просто. Невозможный, но вместе с тем именно Монгол стал моей единственной защитой от стаи.
Глава 52
Время шло, текло ручейком, журчало и закручивало в повседневную суету. Выбор обоев, мебели,
Глупости, которые занимали меня, чтобы не думать о главном
Перестановка всего, особняк менялся.
— Ты не спросишь, почему я устроила весь этот хаос? — задаю неожиданный вопрос Василисе, которая держит в руках два тканевых куска оттенка лазури. Именно этот цвет я выбрала для новых штор.
— Я знаю ответ, — приподнимает уголки губ в улыбке.
— Не осуждаешь меня?! Новый хозяин в доме — новые устои и порядки.
— То, через что ты проходишь, Аврора, тяжко. Если для того, чтобы не думать о муже, ты притащишь сюда бульдозер и сровняешь с землей пару стен, я пойму.
Улыбаюсь женщине и опять беру в руки огромный журнал с лоскутками. Как-то разом перестала плакать, слезы высохли, закончились, душа окаменела.
Монгол вел свою игру, не доверял никому и для всех я стала его игрушкой. В поместье он мало появлялся, с каждым днем становился все более замкнутым и нелюдимым.
Иногда мы сидели за одним столом, ужинали или обедали, Палач держал дистанцию, старался быть рядом ровно настолько, насколько позволяла легенда.
Мало ли. Даже у стен есть уши.
Шли дни, недели и месяцы. Благодаря росту и от природы худенькой фигуре совсем не походила на беременную.
В нашем случае это также сыграло на руку.
— Хорошеешь день ото дня.
Сухой голос в спину и я замираю в коридоре, оборачиваюсь медленно.
— Спасибо.
Опять при его появлении голос пропадает, но Монгол не отвечает, просто мотает головой и уходит, а я кладу руки на округлый и незаметный под одеждой животик.
— Не пинайся, малыш, это друг, всего лишь верный друг…
Единственное, что радовало, это маленькое чудо, которое крепло внутри меня.
Я обустроила детскую. Сделала ее такой, как мечтала когда-то. Желтую, светлую, с ярчайшей кляксой оранжевого солнца на стене.
— Почему ты мрачен?
Спрашиваю Монгола, который сидит со мной за завтраком.
— Идет зачистка конгломерата Смольного.
— Ты заставляешь отвечать их по счетам.
Вскидывает на меня свои проницательные дикие глаза.
— Что-то не так. Помимо меня возник один профи.
— Ты знаешь кто?
— Пытаюсь вычислить, работает киллер в одиночку или с кем-то в договорняке. Не понимаю. Просчитываю.
Бросает на стол салфетку, так и не притронувшись к еде.
Опускаю взгляд
Отпиваю чай и смотрю, как молчаливый Палач удаляется. Я буквально заставляю себя есть, гулять на свежем воздухе.
Единственной отдушиной стала конюшня, часто прихожу к своей лошадке, к своей Стелле, и просто стою, обняв за шею, чувствуя тепло живого существа.
Так легче, когда горячее дыхание согревает кожу и в глазах не так щиплет.
Говорят, время должно вылечивать, но это неправда.
Я просто становилась сильнее и ждала, когда, наконец, Монгол придет с известием, что голова змеи перебита и синдикат Смольного уничтожен.
Царя не было, Палач вел свою игру, а вассалы грызлись за территорию, не зная, что под моим сердцем уже живет тот, кто по праву крови однажды заберет все, что принадлежит ему, и я уже знала, что ношу мальчика. Сына Ивана…
Живот начал проявляться сильно на последних месяцах, как раз настало время теплых свитеров и объемных курток.
Странно, но я начала улыбаться. Когда сидела одна и рука лежала на животе, я говорила со своим мальчиком, рассказывала ему истории и грусть с тоской отпускали.
Мне действительно есть ряди кого жить.
Иван оставил след в моей жизни. Яркий, огненный, вечный.
Мой сын. Его сын. Наш сын.
И странно то, что в душе я как сумасшедшая ждала, что однажды дверь откроется и Иван вернется домой. Не знаю, почему мое сердце отказывалось принимать тот факт, что этого мужчину можно убить.
Глупая вера жила в груди. Так, может, психика реагирует, легче выживать.
Обручальное кольцо я так и не сняла, тонкий ободок остался на пальце.
Навеки твоя, Иван… Только твоя…
Бывают мужчины, после которых только тлен. Никто не сравнится, никто не заменит. Может, и счастье повстречать такого на своем пути, но для меня это стало проклятием.
Никто не звонил, не соболезновал. Для всех я была лишь игрушкой, которую передарили, да и не нужно было мне это по большому счету.
Слова это всего лишь слова.
Человека не вернуть, время вспять не развернуть. А боль… она затихает, покрывается мокрой коркой, которая будет кровить, стоит только сковырнуть, но я этого себе не позволю.
Дом Ивана изменился. Я как одержимая прошлась по всем комнатам, кроме его кабинета. Туда я не ступала. Слишком свежи раны, та ночь, когда упала к его ногам, когда поднял и заглянул в глаза, моя судьба была решена уже тогда…
И все же сегодня я вошла туда, не спалось, спустилась вниз, ноги сами привели меня в пустой кабинет, и я огляделась.