Его Искушение
Шрифт:
В его голосе раздумье, а в глазах ад. Сделает. На все способен, но не страшно. Не знаю, почему.
Сама подаюсь вперед и касаюсь губами его губ. А он в глаза мне смотрит. Не моргает даже.
Отпускает и откидывается на спинку высокого стула.
— Вот этим и цепляешь. Делаешь совсем не то, что я от тебя ожидаю.
— Это называют взбалмошностью.
— Нет. Не в твоем случае. Скорее, похоже на суицидальную храбрость, когда противник заведомо слаб, но своим поведением вызывает уважение у сильной стороны.
Опускаю взгляд на усыпанный разными блюдами стол и не нахожу то, чем давлюсь уже который год.
Поднимаю взгляд на Ивана.
— Что, куколка?
— Я завтракаю овсяной кашей с добавлением сухофруктов и кусочком масла в пять граммов сверху.
Приподнимает бровь.
— Всегда?
— Да. Только так.
— Шеф-повара сюда.
Рявкает и мгновения не проходит, как в зал заходит запыхавшийся мужчина в фартуке и колпаке, улавливаю, как тяжело вздымается его грудь. Судя по всему, он летел сюда на всех парах, а уже на подходе сбавил темп, чтобы явиться к хозяину со всем достоинством, свойственным профессионалу высшего класса.
Кац слово в слово повторяет ему то, что сказала я, и мужчина со смешными усиками и явно французским акцентом обращается ко мне со всей учтивостью:
— Мадемуазель, какие предпочтения будут относительно обеда и ужина?
Озвучиваю свой обычный рацион. Рыба, рис, семена киноа, авокадо, красное мясо. Все необходимые белки и углеводы присутствуют. Рацион разработан с учетом всех моих личностных предпочтений и характеристик организма. Я не голодаю. Ну если не перехожу на жесткую диету, что бывает все же не так часто.
— Я вас понял. Дайте мне несколько минут и завтрак будет подан. Прошу меня извинить. Не был предупрежден заранее.
— Теперь знаешь. Поторопись.
Резко прерывает добродушный щебет повара Кац, мужчина скрывается за дверью, а я в неверии смотрю на Ивана.
Мой статус пока не ясен, но…
Мне приятно становится. Эта учтивость. Он считается со мной. Заставляет всех относиться с особым уважением…
Мужчина продолжает смотреть на меня с прищуром
— Я смотрю, у тебя все, как в армии. Во всем строгий распорядок. Чем еще удивишь, куколка?
— Мое тело — главный инструмент в профессии. Сегодня тебя восхваляют, а завтра размазывают по асфальту, так что я делаю все от меня зависящее, чтобы быть в форме.
— И все это, чтобы продолжать крутить задницей на подиуме из года в год?
Говорит немного снисходительно. Стискиваю пальцы и выдаю резко:
— Нет, так легче найти похотливого покупателя на эффектное тело. Вот, удалось склеить тебя!
Последнее слово застывает в воздухе, а затем тишина. Девушка в форме, усердно пряча глаза и бледнея, ставит передо мной тарелку с кашей и исчезает так же беззвучно.
Иван, особо не реагируя
— Эта профессия заставляет переносить многое. Учит терпеть.
Опускаю взгляд, прячу его, разглядывая заставленный едой стол.
А у самой набегают слезы. Воспоминание. Обещание.
— Нет, Иван. Это не только для дефилирования по подиуму. Это все крупицы, ведущие к исполнению мечты, для реализации которой я работаю. Цель, которую достигну. Обет, который дала однажды…
Все это со мной. Внутри меня. Спрятано под лучезарной оберткой пустышки.
Поднимаю взгляд и каменею от арктического холода, который сшибает меня. Лицо Ивана напряжено.
— Можешь завязывать с подиумом, если для тебя это всего лишь инструмент. Я дам тебе все, что пожелаешь. У тебя будут ресурсы для твоих фондов в объеме, который необходим.
— Как-то мафия и благотворительность не сильно вяжутся, не находишь?!
— Ты была бы удивлена некоторым вещам, если бы знала, что любая структура так или иначе связана с определенными кругами, которые всегда в тени.
— Такие огромные суммы, и ты готов их дать мне, зная, что они не принесут тебе выгоду?!
— Я уже озвучил свой ответ.
Не верю тому, что слышу, смотрю и не могу его понять.
— Иван… я…
Делает глоток из чашки.
— Считай, мне понравилась твоя бизнес-идея.
— Почему?
— Второй шанс. Назови свой фонд так. Иногда это все, что нужно в жизни.
Во рту становится сухо, сглатываю гулко, ощущая спазм тошноты.
Чертово недомогание настигает опять. Кац касается меня, кладет сухую ладонь на мой лоб.
— Тебе плохо?
— Пить хочу…
Окидывает меня странным взглядом, а я сжимаю в руках ножку бокала с водой.
— Приступай к еде.
— Перед тем, как начать завтрак, у меня ежедневный ритуал. Нужно один стакан выпить.
— У меня зреет мысль показать тебя врачу.
— Была около месяца назад. Все анализы в норме.
Наконец, отставляю бокал и отправляю ложку каши в рот, затем вторю, третью. Жую с аппетитом. Неожиданно даже.
— Куда так вырядилась?
Иван задает очередной вопрос после того, как я откалываю ложку, опустошив тарелку полностью.
— У меня сегодня примерка перед показом. Я ведь гостья в твоем доме, Иван, а не пленница, и у меня есть работа, которую я не собираюсь оставлять.
Откидывается на стуле, смотрит так внимательно, прощупывает, а я смущение прячу за бокалом, из которого осторожно отпиваю прохладную жидкость.
— Подумай о моем предложении, пока Монгол тебя отвезет, — отвечает ровно, — с сегодняшнего дня он в ответе за тебя. Считай его своим телохранителем.
Так и хочется по-детски ляпнуть: “Только не он!”.